— Нравишься, — с трудом овладел я своим голосом. — Просто…
— Просто что?
— Просто, когда в последний раз происходило подобное, это плохо кончилось, — мрачно ответил я, отстраняясь, и стараясь отогнать призрак Изадриэль, внезапно появившийся перед глазами.
— Для кого? — кажется, игривый настрой целительницы было не сбить.
— Для всех, — твердо проговорил я, и мягко, но настойчиво убрал руки эльфийки, уже нырнувшие мне под футболку. — Я серьезно.
— Ха! — обиженно усмехнулась Гаэрлинд. — Ну, как скажешь.
Нетвердой походкой обойдя стол, она отодвинула стул и уселась на него, вызывающе наклонившись вперед. Футболка на груди натянулась, став практически прозрачной, и я с большим трудом заставил себя посмотреть целительнице в глаза.
— Не могла бы ты что-нибудь накинуть на себя?
Гаэрлинд несколько секунд пожирала меня взглядом, потом фыркнула, резко встала, и, покачнувшись, направилась в спальню. Как я сразу не заметил, что она наклюкалась? Мне вдруг вспомнилась проститутка в «Призрачном наслаждении», в сжатые сроки довевшая себя до состояния нестояния. А ведь сначала тоже трезвой выглядела. Интересно, это крепкий земной алкоголь так действует на Высших? На всех, или только на эльфов? Надо бы как-то поинтересоваться… Так, исключительно для общего развития.
Из спальни послышался шум, будто там что-то упало. Нехотя поднявшись, я подошел к двери и тихонько постучал. Тишина. Я постучал еще раз. Ноль. Эх. Надеюсь, это не уловка.
Приоткрыв дверь, я заглянул в комнату и хмыкнул под нос. Гаэрлинд ничком лежала поперек кровати и сладко посапывала. Все. Спектакль окончен. Отрубилась. Быстро она.
Я подошел к кровати, одернул задравшуюся футболку, открывающую весьма притягательное зрелище, и, приподняв эльфийку, уложил ее по-человечески. Или по-эльфийски? Подняв с пола одеяло, я накрыл им что-то пробормотавшую целительницу и пошел на выход. На пороге задержался, оглянулся, и, покачав головой, закрыл за собой дверь.
Вернувшись в комнату, я взял бутылку, вылил остатки виски себе в стакан, и, откинувшись в кресле, прижал холодное стекло к пылающему лбу.
Ох и дурак же ты, ван дер Тоот!
Или нет?
Опустошив стакан, я поставил его в мойку, выдвинул из-под дивана ящик и достал оттуда плед. Быстро разделся, щелкнул выключателем, и улегся. На какую-то секунду я снова почувствовал прикосновение прохладных ладоней Гаэрлинд, и вздрогнул.
Наверное, все-таки дурак.
Перевернувшись на бок, я волевым усилием выбросил из головы предательские мысли, и закрыл глаза. К черту. Нужно выспаться. Через несколько часов наступит новый день, и что-то мне подсказывает, что он будет ни хрена не легким. Так что — спать. Спать и ни о чем не думать.