Номер казался жутко тихим после всей этой суматохи внизу. Однако весь тот шум и мысли до сих пор гремели в моей голове. За панорамными окнами город продолжал жить в своём ритме. Боже, это действительно произошло.
— Давай присядем. — Он привёл меня к замшевому дивану.
Я отпустила его руку, моё тело дрожало от излишних эмоций. Я просто ещё не была уверена, от каких именно.
— Нет. Я… Я не хочу сидеть.
Бен рухнул на диван, закинув лодыжку на колено. Раскинув руки вдоль спинки дивана, он осматривал меня с ног до головы. Так много слов роились внутри меня, пытаясь вырваться наружу. Если бы я просто могла мыслить ясно. Нет смысла принимать это на свой счёт, журналисты и фотографы просто делали свою работу. Это лишь делает их не чем иным, как кучкой придурков, распространяющих сплетни. Вот и всё.
— Я чувствую себя такой… такой бессильной.
— Знаю, — сказал он.
— Они, по сути, сделали из меня какую-то алкоголичку, которая каждую ночь устраивает оргии. — Я провела ладонями по джинсам. Они всё ещё держались на резинке для волос. Хотя сейчас штаны не казались такой уж большой проблемой.
— Ты не такая, — уверенно сказал он.
— Мои «многочисленные друзья мужского пола», — усмехнулась я.
— Это всё чушь собачья.
— Почему всё всегда сводится к сексу в СМИ? Сколько женщин у тебя было? — спросила я, уперев руки в бёдра. — Ну?
Его язык поигрывал за щекой.
— Я, ах, как-то не считал.
— Они же не сделали вывод, что ты был подобием шлюхи, хотя ты, вероятно, переспал с десятками, в отличие от меня.
Он осторожно кивнул.
— Сотнями? — предположила я.
Он прочистил горло, отвернулся и почесал бороду.
— Верно. Не то чтобы это имело значение. И всё же меня считают шлюхой, потому что я — женщина. Как будто это чьё-то грёбаное дело, со сколькими людьми переспал каждый из нас или выпиваю ли я иногда пиво. Я не сажусь за руль и не вожу автомобиль в нетрезвом состоянии. Я выпиваю парочку напитков с друзьями на вечеринке, а затем безопасно развожу всех по домам. И это не их дело, если кто-то из них остаётся у меня дома. Эти лицемерные ублюдки осуждают меня за всё это. Личная жизнь человека не должна быть развлечением для всего мира. И это никоим образом не должно служить основанием судить о характере человека.
— Лиз.
— Грёбаные ублюдки. — Я погладила свой животик, извиняясь. — Прости, детка.
— Лиз.
— Эти двойные стандарты между мужчинами и женщинами сводят меня с ума.
— Да, я это понимаю. — Уголок его рта пополз вверх. — Хочешь, я подам в суд за клевету? Если хочешь, я могу привлечь к этому адвокатов. Посмотрим, что можно сделать. Но они, вероятно, не смогут добиться многого. Пресса изрядно поживилась Джимми, и мы так и не смогли добиться опровержения даже самой бредовой фигни, которую они написали. Но если ты хочешь…