Свет вырвался из Темной зоны и затопил все содержимое черепа. Остававшаяся холодной часть разума – мое привычное и уже ставшее родным альтер-эго – Охотник, бесстрастно сообщила, что я веду себя неадекватно. Что пытаюсь разговаривать со строчками кода или что там из себя представляют функции. Требую ответа от тех, кто не способен его дать.
Однако вместо того, чтобы успокоиться, я послал “пассажира” матом и вернулся в крикам на девчонок. Точнее, попытался вернуться.
Те уже не выглядели виноватыми и отстраненными. Нет, они были напряжены, как сжатые пружины, и готовы к действию. Я тоже подобрался, но опоздал буквально на долю секунды.
Кукла упала мне в ноги и я запнулся, вставая с камня. Статуэтка сделалась снарядом и ударила в грудь, сбивая меня с ног. А Баскетболистка навалилась на меня сверху. Но не пыталась задушить или каким-то иным образом причинить мне вред. Она просто обездвижила меня.
Я успел пару раз садануть ее кулаком в бок – правую руку зажало между землей и телом, так что бить пришлось левой. Воин хрюкнула мне в ухо, но хватку не разжала, продолжая держать. К этому времени подоспела Статуэтка и схватила мою голову ладошками. Я успел сообразить, что они задумали, но сделать ничего не успел.
16-й день после Вторжения
Заказ ей не понравился. Дело было не в объекте, а в запахе, который она почти физически ощущала, когда открывала файлы, отправленные ей Парижем. Смешно: файлы, представляющие из себя всего лишь набор байтов, и запах. Нелепо. Но Надя не могла избавиться вони, ударившей в нос. Так всегда бывало, когда она вспоминала семью.
С фотографии на нее смотрел красивый до неправдоподобности молодой человек. Светлые волосы, узкое породистое лицо, высокий лоб, строгий нос патриция и чуть пухловатые губы дамского угодника. Глаза смотрели серьезно, с едва уловимой иронией, но не злой, а товарищеской.
Его хорошо было иметь старшим братом. Такой брат всегда будет подтрунивать над младшими, порой говорить с ними высокомерно, гораздо чаще — снисходительно. Но он будет защищать их, если надо, то встанет один против мира, чтобы уберечь мелюзгу. Умрет, если это будет нужно. А в последний момент повернет голову, тепло улыбнется и шепнет “беги”.
И у нее был такой брат. Старший брат, который мог сделать ее жизнь похожей на ту, что она себе представляла. Он отличался от человека на фотографии, как лед от пламени, но в тоже время, словно был его двойником. У ее Эдди были черные волосы, черные глаза и слегка желтоватая кожа. Его лицо тоже ваял гениальный скульптор, а взгляд был таким же теплым и… таким же лживым.