Я, торопясь за ними, счёл нужным вмешаться:
– Нет, плот сейчас отнесёт от берега. Там бровка под водой из валунов, она воду от неё отбивает. Но потом он попадёт вон в ту струю, где сейчас рыба большая всплеснулась. И она его придавит под скалу. Прямо под ней надо караулить. Если там не получится перехватить, он мимо острова пройдёт.
– Глупости, – ответил на это Мадакс. – Соколиный камень дальше всего в реку вдаётся.
– Малец реку знает, – заметил Эш. – Ладно, ты давай на камень, а я под скалу, как он сказал. Если мимо пройдёт, я этому болтуну точно розги пропишу. Их ему остро не хватает.
Ну вот, опять. Инициатива наказуема. И кто меня за язык тянул?
* * *
С плотом всё получилось идеально. То есть, так, как я сказал. Наблюдая за Черноводкой не один день, я не мог не обращать внимания на увлекаемый течением мусор. А он что мелкий, что большой ведёт себя одинаково предсказуемо.
Эш подцепил плот крюком деревянного багра и успел притянуть к камням, прежде чем течение завело ужасающее сооружение под вертикальную скалу, служившую фундаментом фактории.
Я указал на надпись, протягивающуюся по перекладине:
– «Всякий пришедший на землю императора боли будет страдать». По-моему это кровью написано.
– Ты что, читать умеешь? – оглянулся Эш, сузив глаза.
– Нет, я это случайно угадал. Конечно же, умею.
– Болтаешь ты много. А болтать, это нехорошо. Помалкивай. О том, что тут видел, никому слова. Понял?
Молча кивнув, я всё же не удержался.
– Что у них со ртами?
– Ты о чём?
Я указал на ближайшее тело:
– Челюсти будто подвязывали. И изо рта выглядывает что-то непонятное. Это явно не языки.
Эш, ничего не ответив, перешёл на плот, ухватился одной рукой за подпорку, удерживающую перекладину, другой вытащил из ножен кинжал, сунул клинок трупу в рот, надавил, заставляя раскрыться. Оттуда вывалилась омерзительная масса, похожая на комок насекомых, слепленных слизью.
В этот момент подошёл Мадакс и первым делом начал блевать, а вторым простонал:
– Хаос меня побери, что за гадость у него во рту?
Эш, присев, рассмотрел выпавшую массу, поднялся, бесстрастно ответил:
– Ему в рот набили цветов рогоцвета.
– Сдаётся мне, тот, который справа, Шави, – трясущимся голосом сказал Мадакс. – У него рука криво срослась, когда в том году лес валили под Желудёвкой. Он деньги на целителя хотел собрать. Говорил, палец большой плохо слушается и сильные боли в запястье. Теперь у него ничего не болит…
– Он ушёл ещё позавчера вместе с Гамусом, – задумчиво произнёс Эш.
– Да, точно, кивнул Мадакс. – Гамус всем трепался, что знает лучшие поляны с рогоцветом. Ему ещё мужики говорили, чтобы он дурака не валял. Не надо уходить далеко от берега, да ещё с ночёвкой. Но это же Гамус, разве он кого послушается. Наверное, вот это он и есть. Вроде похож, а вроде и нет. Не поймёшь теперь.