Ненормальный мир…
Можно выхватить нож и перерезать шнур. Но очень неудобно лезть в карман, когда всеми силами пытаешься не дать утащить тебя на дно. К тому же видел, что кайта тащит прямиком к торчащему из-под воды дереву. Я должен оказаться рядом с ним, а это шанс зацепиться и попытаться побороться с рыбиной.
Так просто расстаться с шансом увильнуть от чистки сортиров – это не мой стиль.
Проявив чудеса изворотливости, я выгнулся в нужный момент, достав обеими руками за тонкий сук. Он тут же с хрустом переломимся, из-за чего я вновь погрузился с головой. Но тут же выскочил на поверхность и в обнимку ухватил второй. Да ещё и ногами успел его оплести. Спасибо рыбине – она начала огибать темнеющий впереди камень, и шнур вовремя дал слабину.
Теперь надо держаться. Просто держаться. Не позволить рыбине снова покатать меня на водных лыжах.
Причём – без лыж.
Мой единственный шанс, – вымотать кайту, заставить её растерять бодрость. И тогда, возможно, моих невеликих сил хватит, чтобы вытащить добычу на берег. Он ведь вон, рукой подать, хищница всё это время вдоль него тащила. Метров десять проплыть, и ноги должны коснуться дна.
Рыба снова вырвалась на простор и, выбрав слабину шнура, дёрнула так, что я, рывком вжавшись в сук, всем телом ощутил каждую его неровность, каждую трещинку старой древесины. Хорошо, что кайта пытается протащить меня сквозь опору. А она крепкая, такую и крокодилу не сломать. Сам бы я ни за что не удержался, спасибо моему великому уму, что он заранее успел прикинуть, как лучше расположиться.
Да что за бред у меня в голове? Откуда там интеллектуальному величию взяться? Умный человек в столь нелепую ситуацию не угодит. Меня, вершину эволюции, топит в холодной весенней реке примитивнейшая рыбина.
– Гееееед! – донеслось от берега.
Повернув голову, я увидел, что Бяка добрался до места событий и замер на урезе воды, уставившись на меня абсолютно круглыми глазами.
– Чего тебе?! – прохрипел я, пытаясь хоть чуть-чуть подтянуть рыбу к себе, одновременно упираясь в сук животом и контролируя положение ног, с силой его оплетающих.
– Гед, я плавать не умею!
– А я что, тебя заставляю?!
– Гед! Она тебя сожрёт!
– Нет! Сожрут её! Готовься помогать вытаскивать!
– Гед, прощай! – упырь продолжал орать ересь уже через плач, не понимая, что я ему говорю. – Гед, хочешь, я покажу тебе то, что моё?! Хочешь узнать, пока живой?! Гед, ты же мой друг, тебе можно показывать! Всё равно ты никому не сможешь разболтать!
Мне действительно было интересно, что же так тщательно прячет Бяка за пазухой, изредка украдкой разглядывая. Однако момент не располагал к любознательности. Рыбина, наконец, перестала тупо тянуть в одну сторону. Шнур снова ослаб, его едва заметное движение было связано с медлительным у берега течением, а не с перемещением кайты.