Рассказывая этого, мужчина обернулся в сторону Рурмиса и ещё пары рыбаков, почти подростков. Все трое скромно жались к своему навесу, выпученными глазами уставившись на громадную кайту. Наших с Бякой усилий хватило лишь на то, чтобы дотащить её до этого места, прежде чем сверху спустилось большое начальство, оповещённое наблюдателями о том, что на косе творится что-то несусветное.
Рыбаки под взглядом руководства потупились, а Гуго с ухмылкой произнёс:
– Сколько вы сегодня из сетей вытащили? Небось, как всегда?
– Ну так с бреднем сейчас не походишь, – начал оправдываться Сатат. – Там ведь кайты всех от мели отогнали, да и вода холодная.
– Вот где кайты, – Гуго указал на мёртвую рыбину. – А бредень ваш ночью наверху оказался. Им там Карасей наловили. Прям ночью и наловили. Жирных карасей, пахучих. Вы гляньте, кто у нас рыбачит лучше, чем вы. Эти мальчишки сами глазам своим не верят. Но поймали ведь.
Насчёт неверия, Гуго прав на все сто. Я не понимал, как такое могло получиться. Эта кайта немногим торпеде уступает. Хоть бери, да линкоры ею топи. Ну, может я, конечно, преувеличил, но в мой рост она точно вымахала. Сколько же в ней весу? Уж явно не меньше двадцати килограмм. А скорее все тридцать.
Эх, нет весов, чтобы точно зафиксировать трофей. Да и метрическая система в Роке не принята. Как переводить местные фунты и прочее в килограммы – не представляю. Только очень приблизительно – на глаз, а это несерьёзно.
Поймав на себе взгляд Эша, я попытался принять самый невозмутимый вид. Не очень-то, наверное, получалось, ну да куда деваться, как-то ведь разговор начинать надо.
Указав на рыбину, я с пафосом заявил:
– Мы сказали, что поймаем кайту, и мы её поймали. Теперь мы можем забыть о том, что случилось ночью?
– Забывать о таком не надо, – нехорошим голосом заявил Эш. – Когда что-то забывают, может возникнуть желание это повторить. Не стоит вам повторять такие шутки. Шутки это дело такое… они не всегда заканчиваются весело. И не для всех…
– Понял, – кивнул я. – Будем бережно хранить в памяти. Но я вообще-то имел ввиду другое.
– Да я прекрасно понял, что ты имел ввиду, пацан с ловким языком. Ты, должно быть, прямо в него свои знаки атрибутов вкладываешь, очень уж хорошо он работает. Моё слово крепче камней, на которых стоит фактория. Я сказал, что вы свободны, значит, вы свободны. И можете забирать свою добычу. А можете не забирать. Я даю вам выбор.
Взгляд Эша из тяжёлого стал оценивающим. И оценивал он меня.
Продавать, что ли, собрался?
– Что за выбор?
– Вы можете уйти со своей рыбой и делать с ней всё, что хотите. Никто вас не станет заставлять чистить нужники. А можете оставить рыбу для фактории. Жареная кайта, это то, чему всегда рады наши горняки. Нечасто она у них бывает. Да и специи из её печени лишними не будут. Если оставите, вам за неё ничего не дадут. Только покормят кашей, на ужин. Но Дерьмецов освободят от наказания. Они не станут вычёрпывать все уборные до дна. Выбирайте: или рыба ваша, или не ваша.