– Хозяин, – ворчал он, – я человек простой, необразованный. Но в лошадях толк знаю. Я всегда говорил, что хорошая лошадь – лучшее вложение денег. Если сейчас вдруг выскочат разбойники, наши старые клячи нас не спасут. О, я не страшусь смерти и тем более разбойников. Но сдохнуть подобно шелудивому псу в какой-нибудь безымянной могиле – что за позорный конец для благородного вандала! В моем прекрасном имении в Африке…
– Я не держу конюшен, – раздраженно сказал Пэдуэй, – и смягчился, поймав обиженный взгляд Фритарика. – Ничего, старина, когда-нибудь мы позволим себе добрых лошадей. Пока же у меня такое чувство, будто я сижу на муравейнике.
Они достигли Равенны на исходе четвертого дня. Косые лучи заходящего солнца пробивались сквозь туманную дымку и высвечивали золотые купола. Подал голос церковный колокол, и лягушки в лагунах умолкли; потом вновь принялись заунывно квакать. Таким Мартину и запомнился этот город у дамбы: перезвон колоколов, кваканье лягушек и пронзительная, безжалостная песнь москитов.
Главный церемониймейстер, казалось, просто родился с медоточивой улыбкой.
– Добрейший, все аудиенции у нашего короля расписаны на три недели вперед.
Три недели! За это время механизмы сломаются, а работники разбегутся. Манандрос, натура щедрая, особенно с чужими-то деньгами, доведет газету до банкротства. Тупик!.. Пэдуэй, после конного похода согнутый, словно старый паралитик, тяжело вздохнул и повернулся, чтобы уйти.
Вельможа, который сразу потерял половину гонора, воскликнул в искреннем изумлении:
– Как, разве у тебя нет денег?!
Конечно, устало подумал Мартин, кто принимает отказ всерьез?..
– Каковы же твои расценки?
Церемониймейстер принялся торжественно загибать пальцы.
– Ну, за двадцать солидов я предоставлю тебе аудиенцию завтра. За двухдневное ожидание я обычно беру десять солидов; но это будет воскресенье, поэтому могу предложить аудиенцию в понедельник за семь с половиной. На неделю вперед – два солида. Две недели…
Пэдуэй прервал монолог, предложив взятку в пять солидов за аудиенцию в понедельник. На том и порешили, когда Мартин добавил еще бутылочку бренди.
– И не забудь подарок королю! – напутствовал церемониймейстер.
Теодохад, сын Таразмунда, король готов, Главнокомандующий войсками Италии, Иллирии и Южной Галлии, наследный принц рода Амалов, герцог Тосканский, Благороднейший Патриций и т. д. и т. п., болезненно тощий и ростом с Пэдуэя, поглаживал короткую седую бородку. Он зыркнул на посетителя водянистыми глазками и проблеял тонким дребезжащим голоском:
– Ну, здравствуй, милейший, с чем пришел? Ах да, Мартинус Падуанский, ты, кажется, выпускаешь газету? Так-так…