Усевшись в рабочее кресло, молодой человек надел на голову сетку антенны и улыбнулся сам себе:
– Ну, что? Поехали, что ли? Поехали…
Щелчок… Вспышка… И свет померк… Померк, чтобы вспыхнуть вновь – но уже в другой, чужой жизни.
– О! Машины его нету, – поправив баскетку, толстомордый Виталик остановился в грязи у нужного дома.
– А что, у профессора машина была? – недоуменно переспросил напарник. – Что-то я в прошлый раз не заметил.
Виталий усмехнулся:
– Если б ты, Леха, что-то вообще замечал – цены б тебе не было. Короче, ладно, не обижайся, пошли.
– А куда тут идти-то?
– Да вон, по тропинке, к калитке.
– Так темно же, не видно.
– Не видно ему, – Виталик уже, похоже, жалел, что выбрал себе столь незадачливого компаньона.
Леха, конечно, дуб дубом, однако, с другой стороны, зато на первые роли не лезет и во всем соглашается, разве что поворчит иногда или брякнет какую-нибудь глупость. Вот, как сейчас: ишь ты, не видно ему! Так и другим тоже не видно. Кстати, у будки трансформаторной, вообще-то фонарь горит, качается – нет-нет, да и попадет и сюда лучик… Оп!
– Уау!!!
– Ты чего, Леха, дергаешься?
– Змея! – судя по голосу, напарник был близок к истерике. – Вон там, вон! Черная такая, блестящая.
– Да где?.. О, боже – это ж просто кабель! – Виталик засмеялся тихонько, дребезжащим, как ржавый железный лист, смехом. – Ну, ты даешь, Леха!
– Дак это… обознался. С кем не бывает?
– Ладно… пошли в дом уже… Ого! Гляди-ка, и дверь на замок не заперта! Хозяин забыл, что ли?
– Кто ж в деревне запирает?
– А вот это ты верно сказал. Кстати, кабелек этот тоже прибрать надобно – хороший кабель, сгодится.
– Ага.
Войдя в «залу», воришки с ходу сунули в большую, прихваченную с собой сумку лежавший на столе ноутбук и озадаченно остановились перед телевизором – брать не брать?
– Возьмем, – подумав, решительно махнул рукой Виталий. – Не так уж он много и весит – до машины дотащим.
– У профессора еще второй этаж есть, – к месту напомнил напарник.
– Мансарда называется. Молодец, Леха! Сейчас туда и заглянем.
Тут оба разом вздрогнули – сильный порыв ветра распахнул форточку, бросил в лица воров холодные брызги…
Грязные холодныя брызги летели из-под копыт вороного коня, и, если б не это, нестись вот так, по узкой лесной дорожке было бы даже здорово, да и сейчас Павел почти физически ощущал переполнявшую душу реципиента радость… и еще – какую-то озабоченность. Да и радость – не только от скачки, еще и от предчувствия некоего события, вполне долгожданного, которое вот-вот должно было случиться.
Звенела кольчуга…
Черт! Вот тебе и восьмидесятые годы! Это ж надо так ошибиться… Интересно, сколько еще тут вот так скакать? Минут двадцать? Или даже уже полчаса, час? Нет… час – это уж слишком смело, о том пока и не мечтать.