Дэвид на тот момент, по словам Энджи, «полностью съехал. Да и любой нормальный человек съехал бы при такой нагрузке, таких напрягах и обломах». За последние четыре года Боуи чуть себя в могилу не свел работой, но никакого особенного дохода от огромных сумм, циркулирующих в громоздкой машине «Мэйнмэна», видно не было. Как говорит Тони Занетта, «Дэвид всегда держал себя в руках. А потом решил отпустить», – и с упоением обрушился в наркозависимость. В конце 1974 года, на Рождество, он переехал в Нью-Йорк и тут же, с помощью Черри Ваниллы, связался с одним из главных в городе кокаиновых дилеров. Между прочим, среди основных различий в характере Джима Остерберга и Дэвида Джонса – то, что Игги Поп под кокаином впадал в манию величия, а Дэвид Боуи, наоборот, в паранойю и предчувствие конца света. В марте 1975 года Боуи перебрался в Лос-Анджелес, вначале к вокалисту Deep Purple Гленну Хьюзу, а затем к Майклу Липпману, юристу, который помогал ему выбраться из контракта с «Мэйнмэном».
Под безжалостным лос-анджелесским солнцем ехал он, откинувшись на заднем сиденье длиннющего лимузина, как вдруг заметил, как по Сансет-бульвару топает несколько потерянная знакомая фигурка. Он велел водителю притормозить, открыл окно и крикнул: «Эй, Джим, иди сюда!» Джим нашел его худым и бледным, «но прежде всего счастливым, по крайней мере, что касается работы». Счастлив он, конечно, был и встрече со старым другом – и немедленно пригласил его в гости. Дэвид был полон энергии, по всему полу валялись книги, в том числе книжечка про фальшивые высадки на Марс, по которой Дэвид хотел снять кино; приходили и уходили разные личности вроде Денниса Хоппера, и Дэвид делал последние приготовления к роли в фильме Николаса Роуга «Человек, который упал на Землю». Боуи предложил снять четырехканальную студию и поработать над каким-нибудь материалом.
Очевидцем одной из сессий в голливудской студии Oz в мае 1975 года стал журналист из Rolling Stone Кэмерон Кроу, когда брал ряд интервью, запечатлевших портрет маниакального, увлеченного, распадающегося на части Боуи лос-анджелесского периода. Игги и Боуи уже записали несколько треков, в том числе песню, из которой позже получится “Turn Blue”. Поверх интенсивного инструментального трека, над которым Дэвид девять часов работал в студии, Игги начитал импровизированный текст в режиме потока сознания. Дэвид с гордостью обозвал его «Ленни fucking Брюс и Джеймс Дин», но тут подруга утащила Игги из студии, да так и не вернула. Через несколько недель Кэмерон опять встречался с Боуи и узнал, что на следующий день Игги проспал, а через несколько дней позвонил ночью пьяный, и Дэвид велел ему «сгинуть», – он и сгинул. «Надеюсь, что он не умер, – сказал Боуи. – Было бы жалко, хороший артист».