Измученные, но все еще несколько опьяненные пережитым опытом, музыканты вернулись в Лондон, а Джим и Сути – в Нью-Йорк. Концерты собрали множество восторженных рецензий; Джим проявил собранность и трудолюбие и при этом наконец сумел сделать хит. Казалось, наконец можно немного расслабиться. Помешали, как обычно, разные события.
После четырнадцати месяцев студии и напряженного тура в поддержку Blah-Blah-Blah Джим Остерберг впервые мог насладиться респектабельным существованием. Поп-культура наконец приняла его, что было особенно заметно по тому, как бойко началась его карьера в кино: в фильме Алекса Кокса «Сид и Нэнси» есть камео Джима и Сути, а еще он сыграл бильярдиста у Мартина Скорсезе в «Цвете денег». Похоже, пришло его время, – к тому же в самых разных областях искусства на коне оказались экспериментаторы, высоко ценившие его музыку: от Энди Уорхола до Джона Уотерса и от Джима Джармуша до композитора-авангардиста Роберта Эшли, который уговаривал Игги спеть в своей опере Atalanta. Самомнение у Джима было, как известно, размером с небоскреб, и чувство, что ему наконец воздают по заслугам, было мощным и освобождающим. Впрочем, он все же сторонился мейнстрима и, как будто в подтверждение этого, переехал из Гринвич-Виллиджа, где, казалось, каждый прохожий хочет всучить тебе свой сценарий или арт-проект, в многоквартирный дом «Кристодора» на авеню «Б» в Нижнем Ист-Сайде: жизнь там была не столь предсказуема и благополучна, и это как нельзя лучше подходило Джиму Остербергу.
В конце 1987 – начале 1988 года все, кто работал с Джимом (а их было много), имели дело с несомненным профессионалом. Джим готовился к следующей записи; он сразу решил, что это будет гитарный рок-альбом, а играть на гитаре будет Стив Джонс. Очень важно было выбрать подходящего продюсера, но и тут Джим решил не мудрить. Они с Дэвидом Боуи восхищались работой Билла Ласвелла над альбомом Public Image Ltd. Album – чтобы сделать эту вызывающую и необычную пластинку, модный и востребованный продюсер Ласвелл при полном одобрении Джона Лайдона уволил весь состав PiL и привел сессионных музыкантов. Оказалось, Ласвелл много времени провел в Анн-Арборе и даже видел The Stooges на постапокалиптическом фестивале в Гус-Лейк-парке. Джим и Ласвелл успели сработаться на записи альбома Рюичи Сакамото Neo Geo, где проникновенный крунерский вокал Игги звучит в песне “Risky”, и вскоре Ласвелл стал регулярным гостем у Джима на авеню «Б», где они вместе строили планы. Из концертного состава Джим оставил Шеймуса Биэна и заменил Барри Адамсона (начавшего сольную карьеру при поддержке британского лейбла Mute) басистом по имени Ли Фокс, а также позвал Пола Гаристо – бывшего барабанщика группы The Psychedelic Furs. Похоже, у Джима было вполне определенное мнение обо всем, что касалось нового альбома, вплоть до дизайна, который поручили автору плакатов для “Grande Ballroom” Гэри Гримшоу, и видео – эффектный стиль создателя «Зловещих мертвецов» Сэма Рэйми прекрасно подходил к задуманному Джимом прямолинейному и честному рок-альбому. Все, к кому обращался Джим, были так же впечатлены его целеустремленностью и готовностью, как Боуи, доверять людям. «У него было свое видение, но он не следил за каждым твоим шагом. Работать с таким человеком – одно удовольствие», – вспоминает Гримшоу. Арт Коллинз и Сути следили за важными мелочами: заказывали музыкантам авиабилеты и подыскивали для них симпатичные квартиры неподалеку от авеню «Б». Словом, предусмотрено было все. Кроме песен.