***
Со стадиона мы вышли, когда солнце уже скрылось за горными хребтами. Казалось, вот-вот наступит ночь, но огненный интерфейс утверждал, что только шесть вечера, и стоило нам обогнуть одну из скал по узкой тропинке, как вечернее солнце заставило щуриться и отворачиваться.
Натсэ уверенно шагала впереди, выбирая путь из сплетения множества тропок.
— А ты здесь часто бывала? — спросил я.
— Никогда, — кратко ответила Натсэ. О прошлом она говорить не любила.
Тем не менее, компас в голове у неё работал безошибочно. Вскоре мы вышли к зданию академии. Или, вернее, к скале академии. Теперь-то я бы опытный и знал, что помещения в скалах не высекают долгими десятилетиями безымянные рабы, а колдуют за пару часов маги Земли. Но выглядело всё равно жутковато. Не добавил положительных эмоций и инцидент на входе.
Дорогу нам преградил служитель Наллан и, сложив руки на груди, грозно на меня посмотрел.
— Сапоги с рунами Земли? Ха! — воскликнул он. — Даже не надейтесь, что я в такое поверю, господин Мортегар. Вы что-то затеваете. Вы, Мелаирим и эта его самовлюбленная племянница. Я давно к ним присматривался, а теперь и вовсе глаз не спущу.
— Жаль, что вы так и не сменили гнев на милость, служитель Наллан, — сказал я со скорбным выражением лица. — Я вот почти уже и не сержусь, что вы пытались меня сжечь.
Наллан засопел, широко раздувая ноздри, и наклонился ко мне.
— Можно подумать, ты бы сгорел. Да я за версту чую силу Падшего! Покажи мне свою печать, пащенок…
Он осекся. На его плечо легло лезвие меча и дружелюбно его похлопало.
— И нам за это ничего не будет, — тихо сказала Натсэ. — Отойдите от хозяина, служитель. Вы мне кажетесь опасным.
Наллан медленно отстранился и, ткнув напоследок в меня пальцем, ушел. Натсэ вернула в ножны меч. Переглянувшись, мы вошли в академию. Навстречу новой жизни.
В моём родном мире мне уже тоже приходилось задумываться о высшем образовании. Однажды я целый вечер убил на поиски профессии, позволяющей спокойно и безбедно существовать, почти не пересекаясь с людьми. Можно было стать писателем. Я попробовал написать рассказ, но той же ночью в ужасе сжег его на свече и закопал пепел в горшке с фикусом. Решил поступать в аграрный университет: говорили, там конкурс небольшой. Кто ж знал, что мои расчеты сбудутся таким извращенным образом.
Тем не менее, в высшее учебное заведение я сейчас заходил впервые и чувствовал себя… Как маленький грязный обманщик, который украл чужую судьбу, и которого в любую минуту могут раскрыть и с позором выгнать. Впрочем, в моём случае скорее с позором сжечь на костре, предварительно избив кочергой до потери сознания, ибо надоел.