Авелла с серьёзным выражением лица разминалась, как на гимнастике, с которой начинался каждый учебный день в академии. Делала наклоны, растяжку, то и дело срывая аплодисменты и одобрительные выкрики рыцарей. Я заметил, что кулаки она обмотала полосками чёрной кожи.
— Не хотел бы я, чтоб эта куколка стала моей сестрой! — выкрикнул кто-то, и все разразились хохотом.
А Авелла даже ухом не повела. Она готовилась к бою.
Вот на ринг выбрался тот самый рыцарь, который руководил моим посвящением, и в зале сделалось тихо.
— Того ублюдка, который сделает ей больно, я своими руками убью, — прошептал Зован.
— А я тебе помогу, — кивнул я.
Остановить уже было ничего нельзя, нас просто выкинули бы на улицу. Оставалось лишь смотреть и материться сквозь зубы.
— Сегодня госпожа Авелла из рода Кенса попытается вступить в наш славный Орден! — провозгласил рыцарь. — По устоявшейся традиции, ей предстоит продержаться десять минут против одного из наших братьев. Я понимаю, что желающих много, но мы всегда выбираем того, кто хоть как-то соответствует кандидату. Мы ведь не звери какие.
Публика непонятно загудела, а рыцарь вдруг повернулся в нашу сторону. И я встретился с ним взглядом.
— Брат Мортегар. Покажи девчонке, что значит сражаться с рыцарем!
— Чего?! — хором выкрикнули мы с Зованом.
— Это приказ, Мортегар. Выходи на арену и дерись, как подобает рыцарю, столкнувшемуся с врагом.
Из-за спины рыцаря выскочила Авелла. Она подпрыгивала на месте, нанося воздуху удары.
— Сэр Мортегар! — весело крикнула она. — Иди сюда, и я надеру тебе задницу!
Она тут же замерла, смутилась и посмотрела на рыцаря:
— Я ведь правильно сказала, да?
Зал затрясся от дружного хохота. А вот нам с Зованом было совсем не до смеха. Медленно-медленно я повернулся к нему и посмотрел в глаза. Его губы неслышно шевельнулись, но я сумел угадать слово: «Убью!».
Девочек бить нельзя. Эту простую истину мне вдолбили в голову с малолетства. Долбили все: родители, школа, книги, фильмы, сами девочки. Мне, по правде сказать, не так уж сильно хотелось их бить. Зачем? Они прекрасны и восхитительны. Ну, по большей части.
Однако сейчас я стоял на ринге, голый по пояс, окруженный толпой восторженно ревущих рыцарей, а передо мной подскакивала от нетерпения одна из этих самых, прекрасных и восхитительных. В боевой стойке: левая нога и левая рука впереди, правым кулаком защищает подбородок, в глазах какой-то боевой задор. В такой ипостаси Авеллу я ещё не видел. Сколько нечисти хранит в себе этот тихий омут?!
— Поддашься — вылетишь из Ордена, — сказал рыцарь негромко, выбираясь из каменного круга.