— Ага. Добавь к этому ощущение нанизанной на клинок живой плоти и кровь, хлещущую тебе в лицо. Станет чуть посложнее. И крики. Да, почему-то я всегда забываю о криках… А люди, подыхая, склонны издавать всякие забавные звуки, которые могут сбить с толку новичка.
Сказать, что в этот момент мне стало не по себе — ничего не сказать. Да, я себя готовил к убийствам, но — к убийствам Убийц. А на турнире придётся драться с братьями по ордену. И убивать их. Потому что убить закованного в броню рыцаря проще, надёжнее и быстрее, чем оглушить до конца боя.
— Дошло, куда влез? — жестко спросил огонь голосом Лореотиса. — Не для детей это придумано. И когда в объявлении написано: «Лучше не надо» — значит, лучше не надо. А ты ещё и девчонку за собой поволок. Мало ей на голову дерьма по твоей милости свалилось.
Я медленно поднялся. Хотел было снять повязку, но замер, увидев, что к нам приближается ещё один огонь. Он пылал не так, как Лореотис. Больше напоминал ровное горение свечи, чем костра, и был в два раза меньше.
— Совсем другой огонь, — сказал я.
— Похоже, совсем не хочет тебя убить.
Я, наконец, снял повязку и, прежде чем отключилось магическое зрение, увидел объятую огнём Авеллу, которая задумчиво плыла к нам по воздуху. Но вот пламя исчезло, осталась только Авелла. В мятой школьной форме, с кое-как припудренными синяками. Жуткое зрелище… Вот сам бы себя убил, честное слово.
— Мортегар, — грустно сказала Авелла, спустившись на землю, — Лореотис… Там папа с мамой приехали. Я убежала в окно, переоделась, но мне стало страшно, и я опять убежала. К вам.
— Образцовый рыцарь, — улыбнулся ей Лореотис.
— Как они так быстро узнали? — удивился я.
— Про меня? А они только тут узнали, может, и не узнали ещё. А приехали из-за Зована. Вообразите, он искал мага, способного провести брачный ритуал. Хочет жениться на Талли… Таким я папу ещё никогда не видела.
В академию мы вернулись очень сильно кружным путём. Для начала отыскали тот самый выступ, на который вёл коридор из подземного логова. Прошли через владения Мелаирима, выбрались в подвал и умудрились успеть на первое занятие.
— Меня там найдут, — задумчиво сказала Авелла, глядя, как первый курс просачивается в открытую дверь танцевально-фехтовального зала. — По расписанию.
— Тебе-то чего бояться? Это меня бить будут, — возразил я.
— За турнир — меня, — покачала головой Авелла. — А тебе, кстати, ещё, может, и спасибо скажут.
Когда Авелла грустила — как будто солнце пряталось за тучи. Жаль, ничего утешительного я не мог для неё придумать. Помявшись, заметил: