Александровский централ действительно представлял собой уникум. Эта тюрьма никогда не отличалась особой строгостью режима, и арестанты чувствовали себя здесь вольготно. Каторжане могли отлучаться из тюрьмы даже в Иркутск, для уголовников был смягченный режим, хотя и здесь были в ходу и розги, и карцер, и кандалы.
— Мне придется побыть в этом централе надзирателем? — мрачно поинтересовался Агасфер. — Или, может быть, для лучшего «вникания в образ», стать каторжником?
Лавров улыбнулся:
— Нет, конечно! В России произошла тюремная реформа. В Петербурге создано Главное тюремное управление, в губерниях появились тюремные инспекции. Мы хотим предложить вам должность инспектора-ревизора из столицы. Ваша задача: изучить на месте все хорошее, что делается в Иркутске, и попытаться применить это на Сахалине. И главное: в Иркутске вас никто не найдет. Ни Лопухин, ни Мануйлов.
— Ну, спасибо и на этом! — усмехнулся Агасфер. — Впрочем, вы забыли упомянуть про подружку господина Гримма, сосланную в Иркутск. Про мадам Бергстрем!
— Тут уж ничего не поделаешь, — развел руками Лавров. — Однако меня заверили, что тюремный персонал живет не в самом Иркутске, а в некой слободке при Централе. А мадам Бергстрем обитает где-то на вольном поселении, в городе. Пореже посещайте клубы и прочие злачные места, обожаемые этой мадам. А она, будьте уверены, и близко не подходит к тюремной слободке!
Агасфер поджал губы, хмыкнул, но промолчал.
— На Сахалине вы довольно быстро уволитесь со службы, — продолжал Лавров. — Там многие увольняются — спиваются или уезжают. А вы займетесь коммерцией. Сахалин — это русский Клондайк. Когда начнется война, вы сделаете все, чтобы эвакуироваться в Японию. Для чего — я уже говорил.
— А как я попаду на Сахалин из Иркутска? Железная дорога на Восток только строится. С котомкой?
— По почтовому тракту. Пару недель на почтовых, вся вторая половина по попутным рекам. Я думаю, это будет интересное путешествие! И займет не более месяца.
— Мне надо подумать, Владимир Николаевич! И спросить Настю, разумеется…
Разговор происходил на конспиративной квартире, куда Лавров и Агасфер со всеми возможными предосторожностями уехали из дома Архипова. Лавров пристально посмотрел на Агасфера, затем шагнул к двери и распахнул ее. За дверью, сложив руки на коленях, сидела на стульчике… Анастасия Васильевна Стеклова. У ног ее стоял небольшой саквояж.
— У вас четверть часа, господа! — бросил Лавров, выходя из кабинета.
Агасфер подошел в Насте, присел рядом со стулом на корточки, положил голову на колени девушке. Та, немного помедлив, обняла его, прижалась щекой к затылку.