Все это было произнесено скороговоркой, с непрерывными поклонами, отчего шикарная борода Трофима разъезжалась по всей ширине груди.
Пока Агасфер лихорадочно соображал, что бы произнести подходящее к случаю, или вовсе промолчать, Трофим этаким незаметным манером очутился у него за спиной и невесть откуда взявшейся щеточкой принялся бережно обрабатывать плечи и рукава его пальто.
— Хор-рош материалец! — продолжал стрекотать Трофим. — Сразу видно: польских мастеров работы пальтецо! В Варшаве изволили заказывать, господин Ковач?
— В Варшаве, в Варшаве! — Терентьев без особых церемоний оттер швейцара в сторону, сунул ему двугривенный. — Ты нам извозчика лучше сыщи, да поскорее!
— Извозчика? Сей момент! — Трофим кинулся к парадным дверям, без усилия распахнул трехсаженную створку и, придерживая ее, принялся зорко озирать улицу в оба ее конца.
Через пару минут искомый извозчик уже осаживал лошаденку возле подъезда, бормоча: «Пожа! Пожалуйте, господа хорошие!» Терентьев, пропустив вперед гостя, легко запрыгнул в пролетку следом. Ткнул ваньку тростью в ватную спину:
— Эй, борода! Банкирское заведение господина Штиглица знаешь?
— Как не знать! — Ванька поскреб бороду, соображая, сколько спросить за недолгую, в общем-то, поездку.
Однако Терентьев не дал извозчику времени на размышления:
— Там подождать немного придется, а потом поедем к Циммерману, на Большую Морскую, где ждать уже не надо будет — так что три гривенника, борода! Давай, трогай!
— Три гривенника! — закряхтел ванька. — Маловато, барин. Все так-то говорят — «немного, мол»! А зайдут, так и уснешь ожидаючи!
— Давай, давай, борода! Там поглядим!
Пролетка тронулась, оставив позади кланяющегося вслед Трофима и подскочившего дворника, на чьем лице было написано явное сожаление о том, что он не успел поприветствовать господ. Терентьев, поудобнее усаживаясь напротив Агасфера, хмыкнул:
— Имейте в виду, господин Агасфер: наш Трофим в Охранном, можно сказать, вторую службу несет! Если не первую… А вот дворник Серега — тот ничего! Тоже, конечно, обязан околоточному сообщать все интересные подробности о своих жильцах… Но, сами понимаете: одно дело из-под палки, по обязанности, а совсем другое — по велению души! Трофим-то, прости, Господи, его душу, ежели чего и не заметит, так догадается. Или того хуже — придумает! Так что прошу иметь в виду услышанное.
— Зачем же держать при доме этакого Иуду? — вырвалось у Агасфера. — Ежели господин Архипов знает про его «теплую дружбу» с охранкой?!
— Борода уж больно красивая у Трофима, — усмехнулся Терентьев. — Просто знатная борода!.. Ну а ежели серьезно, то пусть служит на здоровье! По меньшей мере знаешь, кто он и чем, как говорится, дышит. Можно ведь и не давать Иуде повода лишний раз в охранку с доносами бегать… А нового возьмешь — опять-таки долго присматриваться к человечку надобно. Да и один черт, завербуют: охранке в таком доме, как у господина полковника, все равно глаз да глаз нужен! Несмотря на то, что у нашего полковника сам директор Департамента полиции часто с дружескими визитами бывает. Да вы плюньте, господин Агасфер! Вам-то какая печаль? Не социалист, поди, не революционер… Лучше отмечайте перемены, какие в нашей Северной столице за два десятка лет произошли! Смотрите, к примеру, — сие есть конка!