Он мог и умел долго ждать, сохраняя хладнокровие в критической ситуации, но теперь батарейки были почти разряжены. Впервые после войны он чувствовал, что ресурс нервной системы балансирует на пределе. И это очень хреново.
Помимо общей усталости, морального опустошения и мрачных мыслей о Еврее, где-то в районе задницы крутилось странное и ни на чем не основанное параноидальное ощущение, будто ночью за ним следили…
Шульга выглянул в окно. Двор как двор, утро, народу нет, у мусорки припарковано несколько машин, как обычно. Ничего, в общем, особенного. Нет уж, ну нах, так себя можно довести до шизофрении! Надо отвлечься, переключиться. Алкоголь? Не смешно. Какое-то успокоительное? Сроду не принимал. Поехать на базу? Да, вариант. Там можно пострелять в тире, поработать на тренажерах, в конце концов, хорошо поесть, чтобы хоть как-то переключиться. У группы для подобных случаев есть психолог, сексуальная и заботливая Марина. вот только исповедоваться не выйдет, не рассказывать же ей про деньги, из-за которых все в конечном счете произошло.
Он знал по предыдущему жизненному опыту, что нельзя оставаться один на один с мыслями, которые без подпитки новой инфой, ходят по кругу, выедая мозг и кусая душу. Нужен хоть кто-то свой.
Точнее своя… Есть такой человек. Да, пожалуй, что это мысль!
Шульга возвратился на кухню, взял оставленный у плиты телефон, набрал по памяти номер, который не был записан в книге.
— Юль, привет! Ты как, в Киеве? Может, кофе попьем? Да хоть сейчас! Думаешь? Типа не против? Где и когда? Да, хорошо, к десяти подъеду…
* * *
После вступления в группу Шульга отношения с «Черкасской бандеровкой» не прервал. Пока еще жил на старой квартире — приглашал к себе. Позже, когда разжился новой, они стали выезжать в загородные отели. Таково было требование начальства — против личной жизни не возражали, но посторонних на территории, принадлежащие центру водить запрещалось настрого. Шульга был согласен с руководством в этом вопросе. Работа у них такая.
Недавно девушке предложили хорошую должность в Киеве, и она переехала на съемную квартиру, в которую Шульгу почему-то не приглашала. Да и вообще он чувствовал, что Юла постепенно меняется. Раньше, до переезда в Киев, девушку вполне устраивал Шульга в качестве командировочного бойфренда. Однако с недавних пор, судя по упорным попыткам завести после секса разговоры по поводу «планов на будущее», она достигла той стадии, когда требуются более серьезные отношения.
Много лет назад он уже проходил это с первой женой и чувствовал, что назревает неизбежное «выяснение», однако торопить события не спешил. Благо то, чем ему приходилось заниматься, отодвигало все личное на второй план.