А вот он-то как раз ни у кого разрешения не спрашивал, сразу вальяжно расселся на крепком стуле напротив Бельдыева. Правильно, ему даже районное отделение уже как дом родной, за месяц меньше трёх раз не забирают.
Сержант снял зимнюю шапку с кокардой, почесал бритый затылок и устало достал лист бумаги.
– Будем составлять протокол?
– В руки от закона российского отдаюся со всем моим смирением, – широко от плеча до плеча перекрестился батюшка. – Ибо от в неподкупность полиции верую, грехов-то не отрицаю и наказание заслуженное от приму как должно. А только перед бесовками-то этими головы от не склоню и везде, где от увижу тока, поганой метлою из села-то гнать стану! За то токмо перед Господом Иисусом Христом от мой ответ и есть!
Три тётки отработанно ударились в истошный крик, я кусал губы, чтобы не заржать, глядя, как мой наставник разыгрывает тут полноценный утренник в детском саду «Киль мэнде, мои цыплятки!», а любопытный пёс смотрел во все глаза, ожидая моей команды хоть кого-нибудь да «кусь, кусь!» от переполняющих его эмоций.
– Ретроград! Ксенофоб! Женоненавистник! Арестуйте его, он Путина не любит!
– Прокляну! Отпою от заживо! Анафему от вам всем! А от Путина-то люблю.
– Молча-а-ать! – в полный голос неожиданно взревел сержант полиции, выскакивая из-за стола, выхватывая из кобуры табельное оружие и взводя курок.
Заткнулись все и сразу. Тётки со страху, а мы с отцом Пафнутием от изумления, потому что на голове Бельдыева, широко расставив ножки, стоял коренастый толстый бес жёлто-коричневого цвета в синюю крапинку. Усталость, нервы, стресс, ярость. Понятно. Человека просто довели.
От себя бы я добавил, что нашему сержанту катастрофически не хватает пары недель отпуска где-нибудь в широких степях родной Башкирии. Пенный кумыс, ароматный мёд, горячая баранина, пасущиеся кони, солнышко на закате, гортанные народные песни, звёзды над головой, так чтоб даже не вспоминать ни о какой полицейской службе. Может быть, ещё бутылка водки или, бог с ним, даже две. Иногда такое надо, пусть!
– Гесс, – шёпотом позвал я, – обходи сзади, там бес.
– Кусь его? – не разжимая зубов, так же тихо уточнил он.
– Если только аккуратно.
– Обижаешь собаченьку…
Да, в тонком искусстве своевременного кусания он профи, его лишний раз ни уговаривать, ни напутствовать не надо, а уж тем более не стоит лезть с советами под руку. Или под лапу? Да Декарт мне в печень, какая тут кому разница…
– Гражданин полицейский, прошу прощения, мы все всё поняли, – осторожно начал я, демонстративно поднимая руки. – Больше не будем. Отпустите хотя бы женщин.