Фашисты крепко задумались. Настолько, что отошли от забора и, наверное, минут пять – десять активно спорили между собой на немецком. Мой доберман уже начал нервничать и требовать, чтоб я разрешил ему стимулирующий «кусь!» для ускорения совещания, но тут черти обернулись.
Обер-лейтенант взял под козырёк и с лёгким поклоном в нашу сторону доложил:
– Партизанен Фиедька, мы есть просить за Якутянку. Но вопрос не в этом. Вопрос есть в том, что она должна убить твой либен фройляйн Марта! Тогда её простят и дадут Железный крест за личный храбрость. Ты есть хотеть спасать Марта? А мы есть хотеть спасать Якутянка! Ферштейн?
– Вот только не надо мне тут Анчутку изображать.
– Анчутка-а… – У немецкого офицера отвисла челюсть. – Анчутка, то есть натуральный бес? О майн либер! Он же есть мой троюродный брат! Партизанен Фиедька, скажи, мой брат Анчутка в русском плену? Ему нужна свобода? Он готов пойти на путь великого Третьего рейха?
– Понятия не имею, – честно признался я, отметив для себя, что сам факт троюродного родства не помешал фашистам в прошлый раз избить нашего красавчика в мясо. – Но вроде как ему и тут вполне себе уютно. Вы, вообще, в курсе, что Гитлер продул эту войну? И фашизм запрещён вообще-то везде, кроме, наверное, Украины и стран Балтии. Уж у нас в России точно!
Рогатый обер-лейтенант беспомощно оглянулся на своих солдат.
– Партизанен Фиедька, ты есть говорить (утверждать, доказывать через документ), что война закончилась?!
– А вы типа как белорусы, до сих пор поезда под откос пускаете? – не поверил я.
Честно говоря, мне даже было их немножко жалко. До какой же степени им там в пекле исказили реальную историю, если они были уверены, что войска вермахта всё-таки взяли Архангельск?
Разбомбили – да! Но взяли? Ребята, это вам не Киев или Минск подмять, это, Декарт мне в печень, великий русский Север! Здесь всё не так, как, допустим, в оккупированной Одессе. Я горжусь подвигами одесситов, которые уходили в катакомбы, лишь бы не сдаваться врагу. Но наши архангелогородцы просто не давали фашистам шанса ступить на свою территорию. Как ранее датчанам, шведам, британцам и прочим. Это наша земля! Она для граждан России, а не для всех желающих оставить здесь след своего сапога.
И пусть лично я сам и близко не северянин, как, впрочем, и отец Пафнутий, не говоря уж о Гессе, но кто бы попробовал при нас нагло предъявить свои права на Пиялу… Ох, не рекомендую, от души, по-братски! А там ваше дело. Земли у нас хватит на всех, тем более что любая могила – это всего лишь метр на два! Есть желающие? Не скажу, что «милости просим», но и отказа никому не будет. Вот так!