Лорен познакомилась с будущим мужем, работая в Ханчжоу, когда они оба уехали из деревни. Ван – жилистый и проворный, и Лорен тут же почуяла, что неуемную энергию тот вложит в работу. Когда Лорен впервые привела потенциального жениха в дом, ее отец громогласно объявил: «У него ни денег, ни дома, ни машины», – а Ван уставился в пол. Так и есть, да, но Лорен отказалась рассматривать других кандидатов. После свадьбы пара вновь подалась на заработки, она – на ткацкую фабрику, он – на стройку, где ел, работал и спал. Встречались по праздникам, и вскоре Лорен родила малыша Цзюнь-Цзюня. Через несколько месяцев Лорен оставила мальчика с родителями и вновь вернулась к работе, еще долго пачкая сорочки молоком, вспоминала она.
Правильно она Вана выбрала, сказала мне Лорен. Ван не покупает себе секс – такое искушение подстерегает многих мужчин-мигрантов, видящих жен раз в год. Есть и другие радости. Через пятнадцать лет работы в разных городах они накопили достаточно денег и выстроили в деревне четырехэтажный дом, отделанный плиткой, с рабочим холодильником.
– Бу цо – неплохо, – всякий раз повторяет Лорен. Экономически и романтически это счастливая история китайской миграции из провинции в город, благодаря которой население китайских городов увеличилось за последние тридцать лет примерно на четыреста миллионов.
Когда дело дошло до образования Цзюнь-Цзюня, удача подвела Лорен. Массажные заработки складывались у Лорен в Шанхае прекрасно, а вот Цзюнь-Цзюню дома в Аньхуэе было непросто. Устаревшая китайская система прописки –хукоу – не давала мальчику ходить в государственные школы за пределами родного уезда. Это означало, что переходить из школы в школу в местах, куда перебиралась работать мать, он не мог. Первые пятнадцать лет жизни Цзюнь-Цзюнь провел с бабушками и дедушками, Лорен же работала, а вот в средней школе она перевела его в интернат в соседней провинции Цзинсянь. В том городке с населением триста пятьдесят тысяч человек были хорошие школы и получше выпускные баллы у учащихся.
Подросток внезапно оказался среди чужих людей. Условия в том интернате – почти из романа Чарльза Диккенса. Повариха мыла овощи в тазу ногами. Цзюнь-Цзюнь спал в комнате на восьмерых, многоярусные кровати в два-три уровня возносились к потолку, в одном жилом блоке обитало до сорока детей. По китайским меркам, Лорен платила заведующей общежитием целое состояние – 4900 юаней (800 долларов) за семестр, но Цзюнь-Цзюнь постоянно ходил голодный, ему не хватало питьевой воды. Оконные стекла в комнате были выбиты, остались только вертикальные черные прутья решетки. Света, чтобы читать или учиться, не хватало, остальные подростки не давали спать, болтая до глубокой ночи.