– Я уже вырос, ба?
Если бы ты знала, ты бы тоже возненавидела?
Глаза бабки укоряли с прислоненной к кресту фотографии. Остатки венков вяли на могильном холмике, песок темнел после дождя и был мокрым, но мне было все равно. Я сел прямо на землю, закрыв лицо ладонями.
– Может, мне лучше теперь просто умереть? – прошептал я.
– Не смей так говорить, – сказал за спиной голос брата.
Я мысленно сжался, ожидая новой волны ненависти, но Алеша лишь опустился передо мной на корточки, достал из кармана завернутый в газету бутерброд и сунул его мне в руки:
– Мама сделала, – сказал он. – Умоляла тебя найти. Плакала.
А потом внезапно:
– Что же ты делаешь-то, Паша? Дурак, что же ты делаешь? Так боялся, что ты…
Голос его задрожал, ладони, сжимающие мои, были такими холодными, а шоколадные глаза подозрительно блестели.
– Я его не насиловал, – прохрипел я.
– Знаю. Мальчишки, – обнимая меня, ответил Алеша. – Вы глупые мальчишки. Что же вы себе так жизнь поганите? А ну живо вставай и пойдем!
– Мне некуда идти…
– По морде хочешь? Покуда я жив, тебе будет куда пойти! А умирать я в ближайшее время не собираюсь. Встал и пошел. Вымок до нитки, дрожит, а еще препираться тут вздумал!
Он отвез меня в пустующую бабкину двухкомнатную квартиру, заставил принять горячую ванну, укутал в пушистое бабкино одеяло, усадил в ее кресло и до отвала напоил чаем с лимоном. В квартире пахло мокрым деревом, старостью и нафталином. Мама говорила, что они правильно сделали, что еще при жизни бабки переписали квартиру на меня. Действительно, правильно. Теперь мне было где жить.
– Отец в больнице с сердечным приступом, – сухо начал Алеша. – Выкарабкается, не смотри на меня так. Но видеть тебя больше не хочет. Пойми, прошу…
Про отца я уже и так понял. И даже смирился. Меня интересовало другое:
– Ты… ты меня тоже презираешь?
– Глупый, – прохрипел Алеша. – Ну да, это сложно: узнать, что твой младший… не такой, как все. Очень сложно. Но как-нибудь переживу. И хорошо, что ты хотя бы сверху.
– Не шути так, и без того тошно.
– Не буду.
Больше мы с ним на эту тему не разговаривали. Я успешно сдал экзамены, получил аттестат и поступил в местный университет. Мне было все равно в какой поступать. Выбирал Алеша. Заставлял меня жить и дышать Алеша. Выводил меня из депрессии – тоже Алеша, который на время поселился в моей квартире. Он же отвел меня в университет, настоял, чтобы я подал документы, поднимал меня утром и подвозил вечером после лекций.
Родители Игоря согласились заявление на меня не писать, чтобы не портить репутацию и нервы единственному сыну, находящемуся на грани срыва. За деньги моего отца Игоря устроили в какую-то там дорогущую танцевальную школу, адвокаты и правильно поданные взятки замяли дело. Иногда хорошо быть сыном богатых родителей.