Краем глаза я видел, как блондинка схватила стоявший рядом бокал, и отшатнулся. Нечаянно отшатнулся, рефлексивно, и все вино выплеснулось на ошарашенного и ничего не понимающего Сашу. Мне стало смешно и грустно одновременно – он был таким трогательно беспомощным, мой блудливый кот... и вино так соблазнительно текло по его щекам, по его шее, на идеально выглаженную белоснежную рубашку.
Не удержавшись, я слизнул с его щеки крупную каплю, поймал застрявшую в воротнике оливу губами и до одури глубоко вдохнул запах его влажных волос. Когда еще он будет ко мне так близко? Когда еще будет столь беззащитным? Когда еще у меня выдастся возможность вот так прижать его к себе? Никогда.
– Ребята, вы бы шли нежничать в другое место, – сказал бармен. – А то не всем приятно же…
Да, да, рассказывай! А как с моим знакомым в гей клубе по углам жаться, так тебе приятно... но вслух я этого не сказал. К чему нам ссориться? К чему человеку жизнь портить? Мы все играем на теневой стороне, мы все делаем вид, что нормальные. Потому что быть "не такими" в нашем мире чревато неприятными последствиями, и Саше хорошо бы об этом узнать.
– Сука! – выкрикнул Саша, вновь пытаясь вырваться.
– Кто бы говорил? – усмехнулся я, на этот раз тихо, чтобы никто кроме нас этого не услышал. – Я тебя трогал? Ты первый начал. Не помнишь? Или ты думал, что это тебе так просто сойдет?
Он посмотрел на меня так, что я уже думал – ударит. Сейчас врежет, да так, что зубов не соберешь, а я даже сопротивляться не буду, потому что заслужил. По его затравленному взгляду, дрожащим губам, я все более понимал, что еще как заслужил. И в то же время мне как никогда было спокойно и хорошо. Потому что мы друг друга стоим. Потому что вчера все взгляды в университете, потрясенные, презрительные, сосредотачивались только на мне одном, а с сегодняшнего дня мы эту судьбу разделим на двоих... обоим хорошо будет!
Вырвавшись, наконец, он метнулся к выходу, опрокинув по пути столик. Мальчика трясло, а мне его вдруг стало жалко, я не мог оставить его в таком состоянии. Я бежал за ним, сталкиваясь с людьми, боясь его потерять на узких, погруженных в сумерки улицах. И чуть было не потерял, но в последний миг, оббежав толстую даму, увидел, как он свернул в подворотню…
Мы оба выдохлись. Я смотрел, как он стоял, опустив голову, тяжело дыша, опираясь ладонью о стену, и жалел. И о своей выходке жалел, и о том, что вообще его провоцировал. Надо было бросить эту затею. Надо было оставить его в покое… надо было… но теперь-то поздно. И ему пора успокоиться. А так же понять, что в некоторые игры играть не стоит. И геев провоцировать не стоит... не активов, не на свою задницу.