- Еще раз благодарю за сотрудничество, - спокойным голосом сообщил он. – Хочу сообщить, что ни одного упоминания о данном инциденте в средствах массовой информации не появится. Но, к сожалению, попрошу вас зеркало возвратить.
- Но ведь оно же разбилось, - выпалила Моника.
Офицер, изображая сожаление, улыбнулся.
- Я говорю об оригинале, signora; по его причине произошло множество несчастий; так что теперь оно обязано очутиться в более безопасном месте. Signore Альдо знает, что знакомство с будущим может оказаться ценным даром, но, в основном, оказывается смертельно опасным бременем.
Моника, по женскому обычаю, еще желала чего-то спорить, но я подумал о подобии дона Камилло и пана Пекарского, посему признал правоту Серафини. К тому же я знал больше, чем супруга – блестящий ореол вокруг головы офицера, который мы видим на византийских иконах, и две сияющие полосы, вырастающие у него за плечами.
Моника пошла на чердак, и через какое-то время принесла полицейскому стеклянную плиту, чрезвычайно поцарапанную и тусклую. На первый взгляд – ничего интересного. Капитан отдал салют, чмокнул Монику в руку, после чего вручил нам конверт, сопровождая все это просьбой заглянутьт вовнутрь только утром. Неужели это был какой-то благодарственный бонус?
А потом он удалился, если так можно назвать незамедлительное, мгновенное исчезновение, после которого в воздухе остается какое-то свечение и запах не идентифицированных ближневосточных благовоний.
От массы впечатлений мы онемели, и в таком вот удивленном молчании отправились спать. Интуиция подсказывала, что меня ожидает далекое путешествие.
* * *
Слуга поменял свечи в подсвечниках и поставил на стол перед нами следующий кувшин с вином. Пан Пекарский умолк на мгновение, собираясь с мыслями, что люди всегда делают тогда, когда желают сказать нечто по-настоящему существенное. Я же не отзывался, чувствуя себя так, словно бы еще раз переживал одну и ту же сцену.
- Понимаю, сударь Деросси, что ты колеблешься. Знаю, что план мой принимаешь с отвращением, ну а дело Речи Посполитой, ее бытия или небытия, для тебя, европейца, для тебя вопрос совершенно безразличный. Но для меня судьба отчизны дороже жизни самой, любовного желания, важнее даже спасения моей души. Я знаю, что Малгожата тебе нравится. Тогда забирай ее!
- Ч-что? – изумленно выдавил из себя я.
- Если таковой должна быть цена за твои услуги, я отдам тебе и ее, и дюжину других Малгожат. Бери ее, женись на ней и плоди детвору, много которой нужно будет в новом мире, который мы сотворим.