Однако же, "дареному коню не заглядывают в зубы, а волу – в зад".
Обстоятельства способствовали моим намерениям. От девушки я узнал, что какие-то дела вызвали месье Вандом в его имения. Трудно найти более способствующее стечение обстоятельств. На очередную встречу с пухленькой помощницей кухарки я отправился с запасом некоего травяного отвара, изготовленного по рецепту il dottore. Подлитый в вино он вызывал глубокий, но здоровый сон.
Как только девица уснула, через кухню я отправился к жилым комнатам; дом был большой, мрачный, но в маленьком салоне был виден мерцающий огонек. Кто-то поставил подсвечник и на камине. Но, сунув голову в приоткрытую дверь, я сориентировался в том, что нигде никого нет. Сгоревшая до конца свеча и отложенная книжка указывали на то, что кто-то читал допоздна, после чего, усталый, отправился на покой.
Неожиданно я почувствовал болезненный укол и понял, что к шее мне приставили стилет.
- Вор? – спросила мадам де Вандом; в ее голосе я не услышал ни страха, ни злости.
- А госпожа поверит мне, если скажу, что нет? – ответил я.
Нажим клинка ослабел настолько, чтобы я мог повернуть голову. Агнесса в шелковом неглиже, на который она набросила лишь домашний халат, все так же держала кинжал в руке, но глаза ее выражали не страх, а исключительно любопытство.
- Ах, так это вы, - произнесла она тем тоном, которым обычно приветствуют прекрасно знакомых в течение многих лет людей. Она отложила оружие и указала место на шезлонге у камина. - Присядьте, месье. – Не раздумывая, она налила мне вина, не забывая и о себе. – Мне было любопытно, когда же месье меня наконец-то найдет?
- Не может быть! Вы знали, что я вас разыскиваю?
- Париж не столь уже большой город, как кажется провинциалам. Вы же проявили крайнюю неосторожность, расспрашивая обо мне и раздавая направо и налево портреты герцога де Вандом. Признаюсь, весьма удачные, если говорить о красоте и характере.
Агнесса засмеялась и бросила на стол один из моих рисунков с мужем-павианом. Я же, признаюсь, глядел только лишь на нее и – могу поклясться – в отсветах пламени из камина, то ярче, то тусклее, хозяйка казалась мне неземным привидением. Опять же, раскрытый халат и пенюар раскрывали больше, чем заслоняли, вызывая у меня самое настоящее головокружение.
- Я всего лишь… позволил себе… - начал заикаться я, совершенно застыженный.
- Можете не оправдываться, ведь ситуация совершенно ясная. Месье вел собственное следствие, я – собственное. Поэтому я знаю, что имею дело с юным ассистентом знаменитого il dottore