Голос Хафиса неожиданно смолк. Эвелин заметила, как горящими огнем безумия глазами смотритель и Лок-нах уставились друг на друга.
Словно из странной одежды, кто-то помогал Имхотепу выбираться наружу из чудовищного кокона. Освещаемое оранжево-красным огнем факелов, его тело представляли собой облитые слизью куски плоти, едва держащиеся на гнилых костях. Когда ужасная тварь задышала, сквозь дыру в грудной клетке можно было видеть полуразложившиеся внутренние органы.
Окружавшие своего владыку воины в красных тюрбанах, как один, рухнули на колени и в знак уважения опустили глаза (хотя не исключено, что вид ужасной мумии, как показалось Эвелин, побудил их сделать это из страха и отвращения).
Чудовище пустыми глазницами быстро оглядело помещение.
– Который сейчас год? – грозно произнес Имхотеп на своем древнем языке.
Смотритель Хафис, чуть не потерявший рассудок от восхищения, прижал «Книгу Мертвых» к груди, выступил вперед и заговорил, обращаясь к своему повелителю на том же наречии:
– Господин мой, сейчас идет год Скорпиона.
Глядя на маленького человечка, Имхотеп быстро завертел черепом. Эвелин даже показалось, что сейчас он у него попросту отвалится и покатится по полу.
– Действительно ли сейчас идет год Скорпиона? – переспросила мумия, словно не поверила услышанному.
– Да, мой повелитель.
Имхотеп широко раскрыл челюсти и победно расхохотался, и Эвелин содрогнулась, увидев, как затряслись превратившиеся в ноздреватые пленки гортань и голосовые связки.
Затем смех утих, и на отвратительной маске, заменяющей Имхотепу лицо, появилось выражение глубокой задумчивости. Может быть, он что-то почувствовал или услышал?
Мумия резко обернулась к коридору, образованному составленными в ряд ящиками, и Эвелин невольно последовала его примеру.
Из темноты выступила стройная изящная женщина. Ее черное облегающее платье украшали многочисленные драгоценности. Волосы цвета воронова крыла были пострижены на древнеегипетский манер с челкой почти до самых глаз. Походка незнакомки отличалась тягучей грацией.
...Внезапно Эвелин ощутила что-то вроде временного умопомрачения. Неспешно шествующая незнакомка неожиданно превратилась в древнеегипетскую красавицу, скользившую по мраморным плитам с плавностью дворцовой танцовщицы. Отсутствие одежды и нанесенные на тело золотистые узоры делали ее похожей на живую богиню.
Эвелин часто заморгала, и черноволосая женщина снова приняла свой современный облик. Вернулось назад и ее платье в стиле двадцатого века. Незнакомка была здесь и сохраняла ледяная спокойствие, несмотря на то, что стояла перед ожившим трупом Имхотепа, верховного жреца Осириса.