– Уверен или это натягивание совы на глобус?
– Не знаю, Эдвард. Слишком мало мы наблюдали. Но пришлось уйти. С каждой минутой шанс, что нас накроют увеличивался.
– Вы же супер профи? И вас засекли?
– В этом проклятом мире я теперь ни в чем не уверен. Был момент, когда один из магов посмотрел прямо туда, где мы скрывались. Да так многозначительно посмотрел, что у меня мурашки по спине пробежали. Я и не помню, когда чувствовал что-то схожее.
– Маги Орловой настолько опасны?
– Трудно сказать. Там всё место создает особую атмосферу. Гнетущую. Может в этом дело. Ощущение, будто на поле боя попал. Или кладбище. – припечатал он.
– Понятно. В общем, информация подтвердилась.
– Да, и картина вырисовывается так себе. Получается, ещё немного и начнутся... корпоративные войны.
– Думаешь?
– К гадалке не ходи. Ты создаешь новую силу. Орлова – тоже. А вы с ней как кошка с собакой, как два хищника. Сам веришь, что обойдется миром?
– Не верю. Где я и где мир? – улыбка вышла кривой, как и наше положение.
– Вот что, Эдвард. Ты у нас спец прогибать судьбу под свои нужды. Тебя называют святым, привыкли, что совершаешь чудеса. Если в тебе действительно что-то такое есть, то самое время задействовать это на полную и создать ещё одно гребанное чудо.
Уже в который раз от меня требуют чудо. Ещё и гребанное. Сговорились что ли?
– Ты меня с кем-то путаешь, Первый. Я обычный человек.
– Тогда дерьмого, что я тебе могу сказать. Придется по старинке, через пот, кровь и смерть выбивать себе место под солнцем.
– Придется, – согласился я, – Вас сегодня ждать на занятиях?
– Заскочим.
– Хорошо. Я вам десяток учеников дам. Погоняйте их. Жестко.
– Насколько?
– Чтобы пожалели, что на свет родились, но при этом не сдохли.
– Ты ведь понимаешь, что у нас свои мерки жесткости?
– На них я и рассчитываю. – оскалился я.
– Смотри, не передави людей.
– Пусть лучше слабые звенья сломаются сейчас, чем в бою. Если у нас учителя будут страшнее, чем враги, то шансы на победу увеличатся.
– Страшнее, чем враги... – рассмеялся Первый, – Парням расскажу эту мудрость, ухохочатся.
Мужчина прекратил смеяться так же резко, как и начал. Глаза его, как обычно, оставались серьезными.
— Волнуешься? – спросила Эрминия.
— А должен? — ответил я ей в тон.
— Конечно, — заявила она на полном серьезе, – Ты такой молодой, а уже захомутали.
— Что поделать, жизнь не справедлива к лучшим из нас, — тяжко вздохнул я.
– Что?! – вытаращила лучница на меня глаза, – Ты смотри Амалии такое не ляпни. А то первая брачная ночь станет последней. В твоей жизни, — захихикала девушка, видимо представив реакцию подруги.