Иконостас православного храма имеет свою структуру – иконы в нем располагаются в строгом порядке, определенными «чинами». Нижний ряд носит название «местный чин». В центре – Царские врата, справа – икона Иисуса Христа, слева – Богоматери. Дальше – иконы праздника, которому посвящен храм, и местных святых.
Над иконами «местного чина» поднимается «деисусный чин». Прямо над Царскими вратами – икона Христа, справа от него – Иоанна Предтечи, слева – Богоматери, за ними – иконы архангелов, апостолов Петра и Павла, отцов церкви, воинов и мучеников, причисленных к лику святых.
Следующий, «праздничный чин» состоит из небольших квадратных икон, посвященных главным праздникам христианского календаря: Троице, Рождеству Христову, Благовещению, Крещению, Сретению, Преображению, Тайной вечере, Воскресению Христа, Вознесению, Успению Богородицы, Распятию Христа, празднику Покрова.
Под самыми сводами древнего храма «праздничный чин» венчался резьбой по дереву. В больших храмах выше были еще два «чина» – пророческий и праотцов, состоящие из высоких икон в рост, чтобы их можно было разглядеть снизу.
Мы поднялись на амвон, подошли к Царским вратам с иконой Благовещения в центре и иконами евангелистов Марка, Матфея, Луки и Иоанна. Последнюю икону Пташников и Окладин осмотрели по-особому внимательно.
– Конец восемнадцатого века.
– Вернее, начало девятнадцатого, – поправил краеведа Окладин.
– В любом случае большой ценности не представляет, – добавил Пташников.
Историк заявил более решительно:
– Вообще никакой ценности не представляет!
Вероятно, у Ниткина на этот счет имелось несколько иное мнение, но он оставил его при себе.
– Что же заставляет чернобородого предпринимать такие рискованные поступки? – повторил Марк свой вопрос.
– Вероятно, его интересует не сама икона Иоанна, а нечто иное.
– Что же тогда? – заглянул Марк в насупленное лицо краеведа.
– То, что находится за иконой, чего нельзя увидеть, не сняв икону с Царских врат.
– Возможно, вы правы. – Марк выразительно посмотрел на Ниткина. – Придется снять икону Иоанна.
Было заметно, что Ниткину это решение не понравилось, но Марк все-таки настоял на своем, предположение Пташникова показалось ему убедительным.
Сходив за инструментом, Ниткин осторожно отсоединил планки, которыми икона прижималась к Царским вратам, бережно вынул ее из углубления и перевернул.
Обратная сторона иконы была темной от времени и гладкой, как чертежная доска.
Пташников зачем-то постучал по ней согнутым пальцем и разочарованно вздохнул. Посмотрел на квадратное углубление в Царских вратах, в которое икона вставлялась, и какая-то новая мысль мелькнула в его глазах, он спросил Ниткина, какого века сами Царские врата.