– Одна красота тебя не спасет, Олька… А вот любовь как раз таки и спасет…
– Ой, да ладно тебе, Вить! Не надо больше! – махнула в его сторону рукой Ксюша. – Перестань! Она ж маленькая еще, что ты… Глупенькая моя девочка, красавица моя…
Она потянулась к Ольке, обняла ее обеими руками за шею, прижалась головой к шелковым белокурым волосам. Олька, в последний раз протяжно всхлипнув, капризно спросила:
– Мам, а про мобильник ко дню рождения не забудешь? А?
– Нет, не забуду…
– А денег у тебя хватит? Тот, который я хочу, дорого стоит…
– Да я добавлю, сколько не хватит, Ольк! – тихо и грустно рассмеялся Витя. – Пусть и от меня тоже подарок будет, что с тобой поделаешь… Протестовать, так с мобильником! Чего уж… Пусть будет тот блажен, кто в свое верует! Только помни – к смирению и любви всегда дорога открыта…
* * *
– Устала? – ласково спросил Иван Ильич, когда Ксюша, поставив на его тумбочку поднос со скудным больничным ужином, снова присела на стульчик у кровати. – Целыми днями вокруг меня суетишься…
– Да что вы! Какое там устала! Главное, чтобы вы поправились…
– Спасибо тебе, Ксюшенька, конечно. Только неудобно мне как-то и странно это все…
– Что – странно? – испуганно уставилась на него Ксюша, осторожно поправляя подушку под головой.
– Ну… Так заботишься обо мне, пропадаешь тут целыми днями…
– Так я же от души, Иван Ильич! Мне самой этого хочется!
– Да я вижу, что от души… И думаю вот: что ж у тебя за жизнь такая, что тебя к больному старику потянуло? Ведь потянуло? Не в одном человеколюбии тут дело, правда?
– Правда…
– Неужели влюбилась?
– Влюбилась, Иван Ильич… Впервые в жизни, по-настоящему…
Ксюша низко опустила голову, закрыла лицо руками. Сердце колотилось мелкими беспорядочными толчками, и не от стыда и испуга, как обычно, а совсем, совсем по-другому, будто рвало его изнутри на части, будто не хотело больше пульсировать в ее неухоженном теле – на волю просилось вместе с поселившейся в нем теплой радостью…
– Да я вижу, что по-настоящему! – ласково протянул Иван Ильич, дотронувшись слабой рукой до ее ладоней. – Меня ведь, старого зайца, и не обманешь уже… Я в этих делах знаешь какой дока? Всю жизнь за бабами бегал! Вот и добегался…
– Что значит добегался? – резко отняв от лица руки, спросила Ксюша. – Не говорите так, Иван Ильич! Вы обязательно подниметесь!
– Да теперь уж просто обязан! – тихо рассмеялся он. – Куда ж я теперь денусь? Вот счастье нежданно-негаданно бог послал… А бабником я и правда был самым что ни на есть первостатейным, Ксюшенька… Страсть любил это дело! Ни одной юбки не пропускал! И женщины меня тоже любили. Про таких мужиков, как я, говорят – тепленький…