Гад! Вот ведь гад какой, а?! Это я на него должна была дуться, а не он на меня!
В душе неожиданно поселилась злость. Хорошая такая, сильная, тщательно и заботливо взращенная. Как там говорил Кевин в знаменитом фильме «Один дома»? «Вот вырасту, женюсь и буду жить один!»
Вот и я — вырасту! То есть поеду с шефом, изменюсь, и найду себе такого мужика, который не только от злобного деспота начальника меня защищать будет, но и от Ромашкиной тирании — тоже!
От негодования я булькала все утро. Строила грандиозные планы, рисовала в мечтах прекрасного принца, расписывала в мыслях прекрасное будущее и… толи краски взяла не те, то ли художник из меня так себе, но вместо идеального мужчины, перед глазами маячил то Ромка, то… Начальник, прости его осспади!
И оба красивые такие, улыбчивые, заботливые, сексуальные. Тьфу на них! Как будто всех остальных особей сильного полу уже порасхватали, а ты, Асенька, бери, родная то, остаточки!
Вот так вот, ругаясь и матерясь, я ворочалась в кровати, пытаясь угнездиться поудобнее. Хорошо хоть шеф на злую цаплю на его втором этаже не обращал внимания. Ругался там с кем-то по телефону, и до всяких там перелетных птичек ему попросту дела никакого не было. И по итогу, мрачный дятел в моем недовольном лице решил погрезить о чем-то другом. Ну, о червячках там всяких, личинках и, собственно, о предстоящем перелете. Все-таки, первый раз куда-то по небу намылилась!
Лететь, если честно, действительно было страшно. Я очень хорошо помнила, как самолеты падают — в связи с постоянной угрозой терроризма, не так уж и безопасны авиаперелеты, как о них говорят. Да и вообще, я же не знаю, что там и как!
Короче, вместо ванильных грез наступил черед здоровых опасений, подкрепленных собственным опытом невезучести. Нет, в итоге, конечно, я задремала… Но вроде только глазки прикрыла, а тут уже шеф стоит над душой и пиццей задорно чавкает. Ну, не наглость ли?
— Соколовская, ты вставать собираешься? — и невозмутимо так, кофеечек прихлебывая.
Вот же пакость-то какая. И поспать не дает, и едой не делится! Про ударную и столь желанную животворящую жидкость я вообще молчу. Кто ж так бедного ребенка будит? Вот если бы: «Асенька, солнышко, вставай, нам ехать надо. Открывай глазки, пей свой кофе, и поехали»… Вот был бы другой разговор!
Нет. Увы, но эта нудятина без галстука — отнюдь не герой моего романа!
— А надо? — сонно хлопнула ресницами, робко выглядывая из-под милого сердцу и тела одеялка. Эх… почему постелька становиться такой удобной только тогда, когда нужно из нее вылезать?