— Но ведь я люблю Мэри! Почему мы не имеем права решать все, что касается нас вместе?
— В данном случае, я вижу, что ты, Мейсон, хочешь решить все единолично, за Мэри. Ты хочешь, чтобы твое мнение было определяющим в том, как дальше будут развиваться события. Ты давишь на нее, добиваясь только того, чтобы было удовлетворено твое собственное желание мести. Но ты не думаешь о Мэри. Ей вдвойне больно от того, что ты не хочешь прислушаться к ее словам. Она не сможет договориться с Маккормиком, если ты будешь настаивать на продолжении уголовного расследования.
Мейсон взглянул на отца с разочарованием.
— Если я поступлю, руководствуясь твоими советами, отец, то Марк останется на свободе и снова выйдет из воды сухим. Ты понимаешь, что такое безнаказанность, которая длится годами? Она может сделать из человека монстра.
СиСи поморщился.
— Разумеется, я понимаю твое негодование, Мейсон. Но пойми — если этот вопрос можно уладить, не прибегая к помощи судебных инстанций, то нужно сделать именно так. Иначе это приведет Мэри к нервному срыву. Неужели ты добиваешься именно этого?
Мейсон криво усмехнулся.
— По–моему, гораздо больше неприятностей угрожают нам, если мы оставим Маккормика на свободе.
СиСи не скрывал своего неудовольствия.
— Мейсон, ты слишком порывист, ты не можешь даже допустить мысли о том, что, если Мэри хочет именно таким образом уладить это дело, то ты должен подчиниться ее желанию. Для тебя же хуже будет, если ты поступишь по–иному
Мейсон взглянул на отца с крайним изумлением.
— Я отказываюсь понимать тебя. Я просто не верю своим ушам! Отец, как ты можешь?
СиСи молчал.
А Мейсон распалялся все сильнее.
— Ты пытаешься сказать, что я делаю глупости, когда добиваюсь судебного преследования Маккормика. Да, я хочу, чтобы его посадили в тюрьму! И я совершенно не могу понять, почему ты выступаешь против этого?
СиСи опустил глаза и глухо произнес:
— Потому, что так ты только делаешь хуже для Мэри.
— Но хуже, чем было и чем есть, быть уже не может! — вскричал Мейсон. — Подумай сам, отец, о чем ты говоришь. Мэри уже испытала такое, о чем другие только читают в газетах.
СиСи кивнул.
— Как раз это я понимаю. Можешь не рассказывать о том, что ей пришлось пережить.
Мейсон сокрушенно покачал головой.
— Боюсь, что мои слова разбиваются о каменную стену твоего безразличия! Ты смотришь на это глазами постороннего. Это говорит только о том, что ты не относишься к Мэри Маккормик как к родному и близкому, тебе человеку.
СиСи отвернулся.
— Мне больно слышать твои слова, Мейсон!
— Ты, наверно, не совсем понимаешь их смысл! — зло произнес Мейсон. — Мэри была изнасилована! Изнасилована, понимаешь?