Я понятия не имею, что на это сказать. Потому как не представляю, что такое ненавидеть лучшего друга.
Все это слишком сложно и запутанно.
– Здесь пахнет точно так же, как от тебя, – говорю я после продолжительной паузы.
– В самом деле?
Рулевое колесо его мини-вэна просто огромное. Я только сейчас это заметила. А водительское и пассажирское места соединены в одно огромное сиденье, тянущееся вдоль всего ветрового стекла. К приборной доске приклеены крохотные резиновые монстрики: инопланетянин, гидра, лохнесское чудовище и Годзилла. Погоди-ка, это не инопланетянин, а зеленая акула. Эге… Понятно, знаменитые морские и озерные чудища. Что не убивает, делает нас сильнее…
– Кокосовый орех, – развиваю свою мысль я, – от тебя всегда пахнет кокосом. – А потом, поскольку в машине темно, а приступ паники отнял у меня все силы, заставив ослабить бдительность, добавляю: – От тебя всегда пахнет хорошо.
– Это «Секс-Воск».
– Что? – немного выпрямляюсь на сиденье я.
Он опускает руку, берет какую-то штуковину, по виду напоминающую завернутый в полиэтилен кусок мыла, и протягивает мне.
Я подношу его к окну и в свете уличных фонарей читаю:
– «Секс-Воск мистера Зога».
– Им натирают верхнюю часть доски для сёрфинга, – объясняет он, – чтобы, когда седлаешь волну, не скользили ноги.
Я нюхаю воск. Да, запах дает именно он.
– Могу поспорить, что твои ноги пахнут просто божественно.
– Надеюсь, мужские ноги не являются для тебя предметом фетиша? – игривым голосом спрашивает он.
– До последнего времени не являлись, но теперь… даже не знаю, что тебе сказать.
Колеса фургона съезжают с проезжей части, катят по усыпанной гравием обочине, и Портер резко крутит руль, чтобы вернуться на асфальтовое покрытие.
– Ой!
Мы оба смущенно улыбаемся.
Я бросаю воск на пол фургона:
– Ну вот, еще одна загадка разрешена.
– Тоже мне тайна. Давай лучше поговорим о тебе.
На краю города он сворачивает на узкую дорогу – скорее всего, ту, о которой говорила Грейс.
– Помнится, в «Видео-Бластере» ты говорила Патрику, что не любишь фильмов с пальбой.
Вот хрень. Опять. Я прижимаю руки к животу и смотрю в окошко со стороны пассажирского сиденья, но в окрестной тьме вижу только жилые дома.
– Боже мой, ты действительно тем утром все слышал?
– Насчет всего не знаю, но многое. Что с тобой случилось? Я же рассказал о несчастном случае с акулой, хотя едва тебя тогда знал, теперь твоя очередь.
– Да, но ты человек открытый, общительный и, надо полагать, рассказываешь свою историю всем без исключения.
– Вообще-то нет. – Он поворачивает голову и окидывает меня взглядом. – Ребята в школе не настолько глупы, чтобы меня о чем-то спрашивать.