– Ну уж нет, сержант Мендоза, – трагическим тоном продолжает он и рубит ладонью по воздуху, словно политик на сцене, желающий привлечь к себе внимание аудитории, – вы будете играть в «Катанских колонизаторов» час, а то и два просто потому, что они того заслуживают.
– А еще потому, что именно столько времени требуется, чтобы основать поселение, – говорю я ей.
– А Хранитель башни здесь предусмотрен? – спрашивает Портер.
Мы с папой тихо посмеиваемся.
– Что такое? – улыбается Портер.
– Нам нужно многому вас научить, – говорю я, накрывая своей ладонью его руку, – никакого Хранителя башни здесь нет. Такие, как он, для тупых фанатов компьютерных игр.
– Это так же скучно, как «Монополия»? – спрашивает Грейс.
– Нет! – хором восклицаем мы с папой.
– «Монополия» для лузеров, – информирует он мою подругу.
– А мне нравится, – хмурится Портер.
– У нас целый ящик старых настольных игр, – шепчу я ему громко, чтобы все услышали.
– Думаете, мне понравится? – с тяжким вздохом говорит Ванда.
– Похоже, сейчас самое время откупорить бутылку вина, которую вы привезли из Сан-Франциско, – предлагаю я.
Портер ухмыляется и возбужденно потирает руки:
– Выглядит просто супер. Мне не терпится начать. Давайте играть.
Боже, я люблю его. И даже не понимаю, чего все это время боялась. Теперь все будет хорошо.
Папа открывает коробку и оглашает всем правила, но только сбивает каждого с толку. Наконец мы садимся играть, объясняя все на ходу. Они схватывают на лету. Не знаю, нравятся ли гостям «Катанские колонизаторы» так же, как нам с папой, но все они, похоже, веселятся. Как бы там ни было, мы без конца валяем дурака и хохочем. Вечеринка выдалась на славу. Так, за игрой, проходит примерно час.
После пиццы мне хочется пить. Извинившись, я говорю, что хочу взять из холодильника охлажденный чай, и спрашиваю, кому его принести. Папа просит налить ему стаканчик, и я поворачиваюсь, чтобы выйти на кухню. А когда отхожу от стола, он говорит:
– Спасибо, Минк.
– Как вы ее назвали? – спрашивает Портер.
– Что? А, Минк. Ее так прозвали в детстве, – доносится до меня через открытую дверь ответ отца.
– Я слышала, ты зовешь ее так постоянно, – замечает Ванда, – хотя никогда не рассказывал мне почему.
– О, это любопытная история, – говорит папа.
Я со стоном наливаю чай, но отец уже берет на себя роль рассказчика, и я, стоя на кухне, слышу каждое его слово:
– Сейчас вы узнаете, откуда оно взялось. Несколько лет назад, когда Бейли было четырнадцать, она пару недель пролежала в больнице…
Я бросаю на него взгляд, вижу, как он поднимает бровь, безмолвно обращаясь к Ванде, и тут же понимаю: она знает, что в меня стреляли.