Глава 15
Потолок был непривычно сер и высок. Массивные каменные балки, разделяющие его на аккуратные прямоугольники, железнодорожными шпалами уносились назад. Меня несли на руках. Бежали по длинному коридору, что-то кричали и постоянно заглядывали в глаза. Учителя. Слишком старые, умудренные опытом, лица. И встревоженные глаза.
Меня положили на каменный постамент под яркий прямоугольник света, дали что-то понюхать, от чего мысли на мгновение прояснились, а затем влили между губами горькую настойку. Потом еще одну. И еще. И еще. И снова светящиеся силой глаза. На этот раз серые.
Пробуждение было внезапным, как легкий удар тока, как будто кто-то подключил мое сознание к питанию. Я лежал на холодном камне, укрытый грубой, похожей на мешковину, тканью. Над головой, в правильном прямоугольнике проема крыши мерцали звезды. Значит, я не в морге, и все еще жив.
В теле ощущалась легкая слабость, кружилась голова и очень хотелось пить. Я отбросил покрывало и аккуратно сел. Одежды на мне не было. Что ж, до дома я дойду и обнаженным, осталось лишь понять, где я, и построить оптимальный маршрут, чтобы не оказаться в таком виде на женской половине.
— Ты очнулся, поздравляю, — прозвучал приятный мужской голос из-за спины. — Выжил все же, хотя никто уже и не надеялся.
Мужчина встал из-за стола, и, зябко кутаясь в теплый халат, подошел ко мне. Это был один из учителей, который сидел в ложе во время моего первого боя на арене. Я даже запомнил цвет лент, вплетенных в его косу — ярко-зеленый. Он положил ладонь мне на грудь и принудил лечь.
— Тебе не стоит сейчас двигаться, — пояснил он, снова укрывая меня покрывалом, — процесс регенерации еще не завершился.
— Регенерации? — удивленно переспросил я. — Все было так серьезно?
— Ничего существенного, — с ироничной улыбкой ответил он, — если не считать того, что ты чуть не умер.
— Я помню удар манекена, хруст в груди, и камни стены, о которые расплющился шлем...
— Все так и было, — подтвердил он, и продолжил после небольшой паузы. — Открытый пролом в грудине, перелом восьми ребер и позвоночника, а также разрыв некоторых внутренних органов.
— Вы врач? — только сейчас испугавшись по-настоящему, спросил я.
— Когда-то хотел им быть, — в его голосе прозвучала горечь, — а здесь я — алхимик и травник в одном лице.
— Я не буду калекой? — спросил я напрямик и затаил дыхание в ожидании ответа.
— Будешь таким же здоровым, как и вчера до тренировки, только полежи здесь до утра! — не терпящим возражений тоном сказал он.
— Вы — наш преподаватель? — поинтересовался я и поправил сползающее покрывало.