А что Риммон знает о Нем? Только то, что ему рассказали другие ангелы, а позже демоны. Даже будучи архангелом, он удостаивался лишь коротких приказов от Отца, ну и изредка развернутых общих лекций на тему существования Небес, а позже Земли. Ну и одна беседа о вреде Грязи. Вот и все.
Никто, совсем никто, не мог сказать откуда взялся Он или как Он появился… В прежние времена за такие вопросики можно было молнией огрести, да не этой игровой, а такой, что на несколько тысяч лет развоплотит. Сейчас у Него, говорят, характер стал мягче, улыбнется, на неудобный вопрос пальцем погрозит, но ничего не ответит.
Ладно, а Ад? Когда Риммон в числе прочих Падших туда попал, Ад уже был. Со своими правилами, ограничениями, законами… Кто создал Ад? Люцифер? Точно нет. Отец? Не может быть, хотя… Может, какая пробная локация, не слишком удавшаяся. Место для складирования бракованных ангелов и подгнивших душ.
А если допустить…
Да нет. Бред… Хотя, наверное, Колобень так же думает.
– Земля лежи на четырех слонах… – пробормотал Риммон. – Слоны стоят на панцире черепахи… Черепаха…
– Эй, ты что за бред несешь? Земля круглая! И вокруг Солнца летает!
– Э-э… Да. Я в курсе этой теории… – окрик РБ привел демона в чувство. – Я не о том, собственно. Тут вопрос не в первопричине или убежденности. Дело в том, что Он – все равно круче любой системы. Ибо Он есть сущее – то есть все!
– Система тоже есть все!!!
– Он включает в себя даже то, что за пределами системы!!!
Они оба уже орали.
Со стороны, наверное, выглядело бы забавно, диспут на теософские темы вели эльф, не достающий ногами до земли из-за кресла с высоченными ножками, и огромный татуированный великан, сидящий почти на земле. И происходило это все на берегу бурлящего и парящего озера. Но никого рядом не случилось, потому кроме нас с вами ситуацию оценить некому.
Демон так разгорячился, что чуть было не треснул Колобеня в ухо, но не дотянулся. Тот схватил свой стакан и плеснул водой в лицо Риммону. Жидкость задымилась, кожа и мясо эльфа стала быстро сползать с костей, он дико заорал…
– О духи, – подскочил со своего кресла Колобень и, бросившись к эльфу, успел в самый последний момент… У того оставалось лишь два-три процента хэпэ.
Колобень влил в него часть своей жизни, стараясь не переборщить, ведь смертное тело могло просто разорвать от преизбытка сил, и снял кучу повесившихся дебафов. Потом плюнул на ладонь и припечатал ее к лицу эльфа. Когда ладонь была убрана, от жутких повреждений не осталось и следа, лицо было как новенькое, даже еще симпатичней.