Артем медленно приподнял веки.
– Вы видели, доктор? Он открыл глаза!
Вместо потолка Артем разглядел два склонившихся над ним лица. Мужчины были в возрасте, на обоих красовались белые халаты. На том, что слева, – белая врачебная шапочка, такую Артем последний раз видел в фильме про доктора Айболита, на носу солнечными зайчиками стреляют антикварные очки-пенсне. Второе лицо показалось Артему знакомым, но он не мог вспомнить, кто это.
– Голубчик, ну вы меня и напугали! – произнесло лицо справа. – Как вы себя чувствуете?
Артем почувствовал, что тот, что слева, Айболит, взял его за руку в районе запястья. Другой рукой из кармана белого халата доктор достал часы на цепочке и явно измерял Каховскому пульс с помощью такого же антиквариата, как его пенсне.
– Судя по всему, чувствует он себя хорошо, Анатолий Федорович! Видите, как глаза бегают!
Артем узнал того, который справа. Анатолий Федорович Кони. Известный российский юрист, умерший больше 100 лет назад. Это был точно он – Артем часто видел его портрет, начиная от юридического института, заканчивая собственной приемной, где на стенах были развешаны портреты именитых юристов.
«Какой реалистичный бред, – подумал Артем, закрывая глаза. – Трехмерная графика, прорисовка деталей, с ума сойти. Как сознание может рисовать такие картинки? Нереально просто. Точнее, как реально-то…»
– Голубчик, вы меня слышите? – Артем ощутил прикосновение к своему плечу и снова открыл глаза.
Лица не исчезли. Улыбался Кони; улыбался, сверкая стеклами пенсне, доктор.
– Сергей Аркадьевич, ну, не молчите, дорогой! Как вы себя чувствуете? – Кони смотрел Артему в глаза.
Артем вновь облизнул губы, не понимая, как ему отвечать на вопрос собственного воображения.
– Вот, голубчик, выпейте воды. Мы вам поможем приподняться. Давайте-давайте, – доктор попытался приподнять Артема на постели, подталкивая ему под спину подушку.
Артем приподнялся. Он ощущал слабость, но сознание было абсолютно ясным. Он полусидел на кровати, мало отличавшейся от той, на которой он оказался в 4-й инфекционной. Однако палата была очень светлой, оконные рамы недавно белой краской выкрашены, сверкают солнцем, рвущим пространство сквозь стекло.
«Стоп, – подумал Артем. – Я не в инфекционной. Там на окнах вроде были стеклопакеты. Или мне показалось… Нет, сейчас везде стеклопакеты, в любой больнице, это ж Москва, а не деревня какая-то… Или это не Москва?»
– Сергей Аркадьевич! Так как вы себя чувствуете? – повторил вопрос Кони.
– Я… – пошевелил пересохшими губами Артем и снова поднес к ним стакан с водой. – Нормально. Наверное… Странно как-то… Не понимаю ничего… Где я?