– Мне понравилось, – говорю я. – Тренер Тао милая. И ребята вроде…
– Милые?
– Ага.
Папа прокашливается, и я знаю, чего ждать.
– Слушай, надеюсь, ты не сказал тому парню… как его звали…
– Пол.
– Надеюсь, ты не отказался от его приглашения из-за меня? Я вполне могу найти себе занятие.
Поскольку это мое первое посещение колледжа в качестве абитуриента, я понятия не имел, что в процедуру входит вечер с командой, который наверняка складывается совсем по-разному в Милуоки и в Манхэттене (или в Бронксе, или где там). После тренировки один из ребят подошел ко мне и представился как «Пол, твой официальный куратор», извинился, что не было времени спланировать встречу, но если я готов, то ребята хотят со мной «потусоваться».
– Нет, конечно, пап, я отказался не из-за тебя.
На этом и остановимся. Не могу же я ему рассказывать, что не собираюсь учиться в Манхэттенском государственном, что поездка только предлог и что меньше всего мне хочется «тусоваться» с кучкой незнакомых студентов.
Папа, кажется, собирается еще что-то сказать, но тут поезд с грохотом вырывается из туннеля, гоня перед собой волну холодного воздуха, и со скрежетом останавливается. Мы забираемся внутрь, и, поскольку дело к вечеру, есть много свободных мест. Отец молчит всю дорогу назад в Сохо.
От станции метро мы перемещаемся к спрятанному в какой-то щели корейскому ресторану, где папа заказывает пиво и бульгоги из говядины с красным латуком и еще какой-то непроизносимой ерундой.
– Что ты взял? – спрашиваю я, когда официант уходит.
– Бульгоги. Это корейское барбекю, очень вкусное…
Дальше он рассказывает про нюансы приготовления бульгоги, но папины слова просто повисают в воздухе, а мои мысли плавают между ними, возвращаются к ночному двору, порции бульгоги навынос и ощущению, что надо повернуть назад, и теперь я знаю, что так и надо было поступить, что это было правильное желание. А также: папа в жизни не станет есть блюдо из маринованной говядины. Может, не все дети вникают в диетические предпочтения родителей, но не у всех отец – известный веганский повар.
Через некоторое время официант торжественно водружает на стол наши тарелки, и папа начинает с аппетитом есть.
– Как думаешь, сможешь ты тут освоиться? – спрашивает он, жуя.
– Ага, – отвечаю я, – но нужно время все обдумать.
Папа кивает, отхлебывает пива:
– Угадай, как называется корова, которая не дает молока?
– Чего? – говорю я, но больше в смысле: «Стой, ты чего творишь?», чем в смысле: «Я не знаю, как называется побитая корова».
– Фарш.
– Ну пап.
– Что? Не смешно?
Не то чтобы отец был выше подобных шуток, но он выше шуток про мясо. А сейчас он пожимает плечами, снова отхлебывает пива и подцепляет большой кусок говядины двумя металлическими палочками для еды.