Лиза также поднялась с трудом и наверняка тоже практически не спала. Неизвестно, какие мысли преследовали ее в темноте, но наравне со сломанными женскими силуэтами там сто процентов маячил Коста.
Кветка оделась и присела на пуфик в прихожей, дожидаясь соседку, которую почти шатало. Когда Синичка с трудом натянула куртку, прихожую вдруг озарил свет – правда, только в Кветкином воображение.
– Я знаю, что делать, – заявила она.
Лиза не обратила внимания, а скорее, просто не услышала.
– На новостной лекции мы попросим господина Тувэ дать нам слово и обратимся за помощью к квартам. Ко всем квартам сразу. Кто-нибудь поможет, я уверена.
– Ты думаешь, господин Тувэ разрешит? – Синичка, судя по тусклому голосу, в успех подобного мероприятия ни грамма не верила.
– Другого плана нет. Попробовать надо.
– И ты сможешь встать лицом к лицу с квартами и попросить их о милости?
Кветка молчала. Голова потяжелела и наклонилась, волосы окружили лицо, прикрывая щеки и пряча от яркого света потолочной лампочки. Чтобы выйти в одиночестве и встать перед толпой, нужно иметь немало мужества. Не факт, что она сможет.
– Ладно, я попробую, – слабым голосом сказала Лиза, но Кветка упрямо качнула головой.
– Нет. Я сама должна. А ты выглядишь совсем больной. Ты вообще в порядке?
– Нет. Меня знобит. Но это нервы, скорей всего, – Лиза поморщилась.
Кветке показалось, это не нервы, а весьма серьезная простуда, но она промолчала. Иногда с соседкой спорить так же полезно, как пить яд. К обеду сама поймет, что с ней неладно и отправиться к медсестре за таблетками.
А сейчас важнее другое. Конечно, можно попросить выступить Паштета или Кота, но наверняка их выслушают не так внимательно, как девушку. Не говоря уже о согласии господина Тувэ. Ведь главное – уговорить его.
– Пошли.
Сегодня они даже забыли осмотреться, не караулят ли их под зданием полчища врагов. И даже больше – сегодняшний завтрак они поглощали так равнодушно, что не заметили бы, подмени кто оладьи и омлет с ветчиной сырым тестом.
День родился, только чтобы, сутулясь, пройти со скорбным видом по земле, издавая мученические стоны и демонстрируя чудеса терпения и покорности.
Подойдя перед началом занятий к господину Тувэ, Кветке пришлось приложить усилие, чтобы открыть рот и произнести свою просьбу вслух. Она старалась не думать, как заставит себя говорить перед целым курсом квартов, чуть ли не с рождения настроенных скептически к подобного рода просьбам. Что сказать, какие слова найти, чтобы их проняло, и необходимая сумма оказалась в распоряжении Ленкиных родственниц? Жалостью квартов не возьмешь. Предложить в виде компенсации минималистам и Ленкиной семье нечего. Остается говорить правду и надеяться на чудо.