.
Именно не разовой, не случайной, а на самой что ни на есть неизменной основе.
Костя уже давно к ней приглядывался, благо случаев хватало – то она внезапно появлялась в офисе, то он сам ездил к ним домой с поручением – и в конце концов принял окончательное решение. Разница в положении только раззадоривала его.
Наташа ему по всему подходила, фигура была такая, как он любил, и жопа классная, наливная, оттопыренная, и характер её смешливый ему тоже нравился. Так что в самый раз. А то, что она постарше, чем он, даже неплохо. Бальзаковский возраст, самое оно.
Правда, последнее время Костя замечал, что Наташа ходит какая-то грустная, озабоченная, что ли. Давно уж он не слышал её задорного хихиканья, ну да это дело поправимое. Он ей сумеет поднять настроение, вопросов нет.
Улыбка будет до ушей!
Вот только отмучается тут с её славным братцем, отведёт его на вершину горы Конь, как обещал, вернётся домой, и тогда уж улыбочка к Наташеньке приклеится надолго…
Тот факт, что Наташа пока была совсем не в курсе этого судьбоносного решения, Костю Рачихина отнюдь не смущал. Равно как и наличие у Наташи сына, а также законного мужа, Эдуарда Филипповича, собственного Костиного босса. Даже наоборот, будет куда приятней работать на Эдика, зная, что он трахает его жену.
Костя аж усмехнулся от удовольствия при этой мысли. Ежели он чего задумал, то своего добьётся. Просто дело времени. Характер у Кости Рачихина железный, недаром он альпинист, мастер спорта. Он свой характер выковал в горах, не где-нибудь.
То, что он взял с собой Рудермана, был первый серьёзный шаг к их сближению. Наташа не сможет не оценить этот шаг. Она его об этом очень просила, он уступил, и теперь ей придётся как следует отблагодарить его. Как следует и долго!
Костя мечтательно вздохнул. Да, эта черноглазая Наташа Рудерман дорого заплатит ему за то, что он таскался по горам с её обосравшимся братиком.
Он бросил взгляд в сторону по-прежнему постанывающего Володи.
– Во дрищет! Так ему и надо, мудиле! – мстительно подумал Костя Рачихин, расстелил салфетку, достал термос и стал разворачивать бутерброды.
Змея недовольно следила за свешивающимся вниз и чуть покачивающимся в полуметре от неё концом живой плоти.
Как она ни старалась избегать этих встреч, но слишком часто за последнее время сталкивалась с беспокойными, двуногими, крайне враждебно настроенными по отношению к ней существами. Ей не хотелось вступать в конфликт, она, как правило, уступала, старалась поскорее исчезнуть из опасной зоны.
В тех случаях, когда это не касалось охоты, то бишь добывания пищи, змея всячески приучала себя к долготерпению. А двуногие никак не являлись