Она не поняла.
– Ну, вы мне звонили насчет интервью?
– А, нет, это была не я.
Ну отлично.
Чтобы не было дальнейших расспросов, тетка отвернулась к окну.
Они довольно быстро доехали по 1905 года до одноименного метро – Алекс проводил взглядом те дома, за которыми вроде как было кладбище, – и уже дальше, за всякой «Электроникой на Пресне», на проспекте, названия которого он не помнил, они поползли. Сколько здесь до «Останкино»? Минут сорок? Час?.. А по пробке?.. Мысль о том, что они так и будут тут плавиться в тяжелом молчании, угнетала Алекса, хотя разговаривать хотелось еще меньше.
Но надо заставлять, раскачивать себя.
– Как вам в голову пришла идея этой программы – дети у власти, дети от власти? – выспрашивал он с настырностью, ему несвойственной.
И женщина, и мужчина старались не смотреть на него.
– Наверное, столько изменений вокруг, – подсказал Алекс.
Женщина кивнула.
– Если не секрет, кто вы?
– Менеджер дирекции развлекательных программ.
Хм, развлекательных. Ладно. Но можно было и представиться по имени.
– А вы?
– И я менеджер, – ответил мужик, не отлипая от телефона.
Алексу тоже бы стоило почитать, чтобы в студии все новости последних суток не стали дня него сюрпризом. Но BBC и прочее открывалось через пень-колоду, а флагманы российской независимой прессы сосредоточились на частностях. РБК на главной разместил какой-то кирпич о биржевых делах, что логично, потому что на фоне революций курс рубля прыгал.
ALEX: в россии что то действительно меняется
ALEX: я еду на телевидение
THEO: wow ты станешь молодым лидером?
ALEX: не бойся я тебя не брошу даже когда возглавлю страну
THEO: я приеду к тебе как байрон
ALEX: wow неожиданный образ
ALEX: кстати ты не помнишь это байрон что то писал про холодную телятину?
THEO: вот уж не знаю чем его угощали при русском дворе
ALEX: при каком еще русском дворе?
THEO: ты дубина он же был фаворит вашей императрицы
ALEX: ахаха это ты дубина фамилия бирон пишется через i
Алекс глядел на еле ползущие машины за окном, на солнечные блики – ну, вроде как и повеселее.
Телефон. У женщины. Почему она не берет трубку.
Ощущение, что что-то привычное, устойчивое и прочное сдвинулось, началось с того момента, когда меня разыскали на занятиях в академии и передали, что Маленков просит меня приехать на Ближнюю. Это было уже невероятно – чтобы кто-то иной, а не отец, приглашал приехать к нему. Но это уже я все описала. Я с этого начала.
Но это не конец. Я еще не хочу кончать мои письма.