— Погоди, не продолжай, я начинаю ревновать к нему.
— Не ревнуй, потому что…
Я не успел кончить: дали Фёлдвар.
— Алло, — запинаясь, я лепетал что-то о швертботе, который опрокинулся вчера вечером где-то около Бадачони и который, должно быть, отнесло ветром в район Акали.
Я как раз дошел до этих слов, когда в кабину вошла Тери. Она плотно прикрыла за собой дверь и погладила мою руку.
— Швертбот найден и отбуксирован в Фёлдвар, — сообщили на другом конце провода. — Может быть передан владельцу.
Я положил трубку и тупо уставился на нее. Яхта может быть передана владельцам хоть через полчаса. Хоть сию минуту. Они поедут и получат ее. Потом, наверное, уедут домой за деньгами. Потом…
Я все еще молчал.
— Закончили? — крикнула из-за стеклянной перегородки телефонистка. Пришлось выйти из кабины.
На улице я опять на секунду остановился.
— Если бы мы не пришли сюда, — сказал я, — не узнали бы, что швертбот уже найден. Могли бы прийти и позже.
— Могли бы…
— Так что подарим себе еще…
— Час!..
— Нет, не час, больше. Много, много времени. Они подождут.
— Но…
— Они подождут, а я тебя поцелую.
— Ой… оставь… довольно и того, что на мне твоя одежда. При каждом движении я чувствую ее прикосновение.
Я как раз собирался ее поцеловать, моя рука уже обнимала ее талию, когда раздалось легкое покашливание, и я увидел перед собой ее мужа.
— Хм… хм… мы уже просушили одежду. И я… решил осведомиться, удалось ли что-нибудь выяснить.
Он словно не замечал, что я медленно убираю руку с бедра его жены.
Я пробормотал что-то, да, мол, кое-что удалось. Он допытывался долго и настойчиво, и я вынужден был признаться, что судно уже найдено. Очевидно, спасателей еще ночью оповестил кто-то из Бадачони.
— Терике… — обратился он к жене, — тогда поспеши на яхту и переоденься… Насколько я помню, поезд в Фёлдвар будет через полчаса. Сразу и поедем. Поспеши, детка… Одежда твоя, что была на тебе, уже высохла. Словом… дорогой… товарищ Бот? Верно я вас называю? Словом, с вашей стороны было весьма любезно предложить нам денег взаймы на дорогу домой. Я хотел бы получить их. А за швертботом успею съездить и позднее.
— Тогда… пожалуй… пойдемте на яхту?
— Конечно, конечно… А ты, дорогая, поторопись, чтобы быть готовой к нашему приходу. Я хотел бы еще сказать вам несколько слов. Разумеется, поблагодарить вас за вашу любезность… Иди же, детка…
Нас связывала с ней лишь тончайшая ниточка, да и та грозила вот-вот оборваться. Совсем недавно я готов был поклясться, что никто не отнимет ее у меня, а теперь… я не мог произнести ни слова.
— Зачем ты торопишь меня, — улыбнулась Тери. — Все равно что-то произойдет, независимо от того, хочешь ли ты этого или нет.