Она глядела на меня, я думаю, эти слова предназначались мне.
Потом она повернулась и пошла. Я смотрел ей вслед, десять шагов, двадцать, я не двигался, пока она не исчезла за углом. Вот в последний раз мелькнули ее стройные загорелые ноги, потом ревнивый сиреневый куст скрыл ее от меня. Пустота.
— Будьте любезны… — начал Перени.
— Да, я вас слушаю.
— Разумеется, я весьма признателен вам… ведь вы спасли нам жизнь. Весьма, весьма признателен. Однако… давайте говорить начистоту: мне не нравится плата, которой вы требуете в благодарность за спасение.
Я молча уставился на него. Что я мог ему сказать?
— Жалкий трус! Если вы так думаете, то не ищите пристойных выражений, а найдите хорошую палку и ударьте меня.
— Извините, но я не привык драться… Вы, по-видимому, спортсмен, у меня же иная профессия.
— Другого выхода у вас все равно нет, если вы хотите избавиться от своих опасений.
— Я ничего не опасаюсь. И хотя молодость наличный и неплохой капитал, однако этот капитал не вечен… друг мой.
Он похлопал меня по плечу и улыбнулся с превосходством человека, уверенного в незыблемости своих прав владельца. Мне же эта улыбка показала яснее всяких слов, что он говорит как единоличный и многократно утвердивший права собственности хозяин этой женщины, который никому не собирается уступать своих прав. Я не удержался и дал ему пощечину, один раз, другой, он тоже ударил меня, набросился, мы сцепились в драке, двое каких-то людей выскочили из здания почты и оторвали меня от него, после того как я сбил его с ног и бросил наземь.
— Я полагаю, — сказал он, отряхнув с себя пыль, — я полагаю, мы квиты.
Я неподвижно смотрел ему вслед. На моей влажной одежде пыль размазалась в грязь, вялость охватила меня, я был смешон. Подошел милиционер и достал свой блокнот.
— Оставьте меня в покое, — нетерпеливо отмахнулся я.
— Прошу предъявить документы.
— Они на яхте в гавани, идемте со мной, покажу.
И я торопливо зашагал вперед. Милиционеру было не к спеху, он отстал от меня шагов на двадцать — двадцать пять. Дойдя до парка, я побежал. Рыбачья лодка, наша помощница, сейчас стояла у «Поплавка» и, покачиваясь на волне, мерно ударялась о его борт, но я смотрел не на нее. Где они?
— Эй… Анти… Клари?
Клари выглянула из каюты, заулыбалась, замахала мне.
— Нашелся, пропащая душа?
— Где остальные?
— Мужчины ушли за покупками.
— Ну а… — я с трудом выдавил это слово, — а… потерпевшие?
— Жена ведь ушла с тобой. А муж минут тридцать тому назад.
Я хотел повернуть обратно, но тут подоспел милиционер.
— Товарищ, отпустите меня. Оставьте меня. Вот мое судно, забирайте его, делайте с ним что хотите; хотите — разнесите в щепы, но сейчас оставьте меня в покое.