В судебнике, например, записано: кто убьет чужого слугу, должен возместить убытки потерпевшему владельцу, отдав ему вола. Историк делает из этого вывод: убийство слуги считалось не преступлением, а всего лишь проступком, за который приходилось расплачиваться штрафом. И, судя по этому, экономическая ценность человека просто приравнивалась к стоимости скота.
Однако в судебнике не сказано, — да и не может быть сказано! — за что убивал кто-то чужого слугу. Это уже дело воображения.
В наше время человек, интересующийся правосудием, ищет ответ именно на этот вопрос. Почему в самом деле, почему тот или иной человек совершает то или иное преступление?
Вообще-то суд место ужасное, что-то вроде паноптикума: здесь можно увидеть кусок жизни, но объяснения ему не получишь. «Почему, почему?» — всегда спрашивает посетитель.
Несколько лет назад, когда я изучал судебные дела, меня все время мучило это «почему». Грехопадения в греческих трагедиях в большинстве случаев фатальны, герои, впавшие в грех, порой даже не знают, что они преступники. Легко было грекам, отягченный литературными реминисценциями, раздумывал я над тем или иным непонятным случаем. Но вот почему сорокасемилетняя женщина убила за блуд свою четырнадцатилетнюю дочь от первого брака и своего пятидесятитрехлетнего второго мужа? Быть может, она чувствовала себя призванной вершить земное правосудие, наказывать преступников? Даже если это так, остается другое «почему»: почему пошла на это девочка, что за радость находила она в ласках старого отчима?
Роясь в подобных документах, я натолкнулся на одно чрезвычайно простое на первый взгляд дело: перед судом в качестве ответчика предстал врач, совершивший запрещенную операцию, в результате которой погибла женщина на четвертом месяце беременности.
Дело казалось простым, но обвинение представило еще доказательства того, что врач был в связи с этой женщиной и предположительно являлся отцом ребенка.
Врач не отрицал того, что жил с женщиной, но сказал, что сблизился с ней уже после того, как она зачала, и привел неопровержимые доказательства своего утверждения. Когда она забеременела, они даже не были знакомы. Ничего другого он не отрицал, признался в том, что сделал запрещенную операцию, больше того, сказал, что во время операции совершил врачебную ошибку. Возможно, если бы не эта ошибка, женщина не умерла бы. По показаниям мужа женщины, она хотела развестись с ним и выйти замуж за врача, по показаниям врача, он не собирался на ней жениться и от нее этого не скрывал.
Судя по документам, я представлял этого врача страшной личностью.