— На каких судах ходили?
— Да на всяких.
— Ну, все-таки.
— На больших, на маленьких. Еще в прошлом году. И в позапрошлом.
— Благодарю, — я помчался обратно к пристани. Вдруг там окажется кто-нибудь.
Ни парохода, ни катера у причала не было. На пристани ни души. Зря бежал. И здесь никого. А надо спешить.
— Кого же взять в помощь?
Анти тем временем в очередной раз причалил к берегу и выгружал чашки, ложки, бутылки, — чудак.
— Да вытряхивай ты поскорее, — сказал я, помогая ему. — Вполне мог бы оставить все это на яхте. Лучше бы привез что-нибудь другое… Да ладно, теперь все равно.
Я сел на весла и в упор спросил Анти:
— Слушай. Мы на воде десятый день. Чувствуешь ли ты себя в силах — в полной тьме, при штормовом ветре, когда тебя окатывает с головы до ног, — четко и без суеты выполнять мои команды?
— Можешь не сомневаться.
— Не буду сомневаться, если ты хотя бы пообещаешь сделать все, что в твоих силах. Идет?
Он протянул мне руку. Я сжал ее. Мы повернули к яхте.
— Кого еще взять? Йошку? Клари?
— Пойдем все вместе, — предложил Анти.
Я пожалел о своем рукопожатии. Он, конечно, не более чем восторженный осел и все же… все же… Мне не обойтись без помощи, ведь кому-то нужно бросать якорь и конец тоже, возможно, придется грести и менять паруса…
Грот уже лежал в мешке, Йошка и Клари стояли тут же, ожидая приказаний.
— Чего стоите?
— А что еще делать?
— Штормовой парус почему не поставили?
— Ты не говорил.
Верно, не говорил. Забыл сказать. И сколько всего я забуду еще сказать им, и все будет выполняться с опозданием, тогда как счет пойдет на секунды.
— Давайте ставить.
Прости меня, господи, впервые я был груб с ними, когда выяснилось, что штормовой парус они даже не потрудились вынуть из мешка.
Еще пятиминутная задержка. Небо окончательно заволокли низкие лиловые тучи, так что минут через десять после захода солнца нас уже окружала почти непроглядная тьма. Я вышел на нос яхты, и мне стало жутковато.
Тем временем ветер почти совсем поменялся. На потерпевшем аварию судне якорь, конечно, не бросили, и теперь его относило на середину озера, так что приблизиться к нему можно было только идя крутым бейдевиндом, короткими галсами. Теперь ветер дул почти со стороны судна.
С мола раздался чей-то возглас:
— Шандор!
Я не сразу сообразил, что зовут меня.
— Что? — напрягая голос, лихорадочно закричал я.
— Идешь на помощь?
— Иду. А ты кто? — В сгущавшихся сумерках узнать кричавшего было невозможно.
— Я с тобой!
— Ты знаешь яхту? Сможешь работать?
— Еще бы! Я же на ней и в гонках участвовал, шесть лет назад.
— Жди ялик!