— Да, неприятно, очень неприятно. — И он растерянно замолчал, углубившись в свои мысли. Мне стало жаль его.
— Денег дать я вам могу, у меня есть форинтов шестьсот. А одежду на солнышке за час можно высушить.
Внезапно у меня мелькнула идея:
— Пока вы тут сохнете, я пойду позвоню насчет вашего судна. По-моему, оно плавает где-то тут, в районе Лелле. Из Фёлдвара вызову катер.
И я повернулся к женщине:
— Хорошо бы, если б вы пошли со мной, возможно, потребуется кое-что уточнить. Ведь я о вашем судне знаю только, что это швертбот и что он опрокинулся.
И я шагнул к лодке. Если помедлить, они могут начать возражать, значит, надо быть решительным. Она пошла со мной.
— Йошка, вы пока приберите как-нибудь «Поплавок», — крикнул я из лодки, уже взявшись за весла. — Думаю, за час, а то и раньше мы все уладим.
Итак, мы снова были вместе, вдвоем, солнце припекало, я уже не испытывал холода, только иногда по спине пробегал озноб от мокрой одежды, а может, от ее близости.
До берега я не проронил ни слова. Только высадившись, сказал:
— Как я счастлив, что вы со мной.
— Я вижу.
— Что?
— Вы не умеете скрывать свои чувства.
— Что ж… я не очень и старался. И в голову такое не приходило.
— Вы сказали, вы инженер. Расскажите о себе поподробнее.
Я не решался, да и не хотел во время этих слов смотреть на нее. Мне было довольно, что голос у нее ласковый. Мир был прекрасен, и прекрасны эти так скупо отмеренные мне минуты.
— Я пока не сделал ничего такого, о чем стоило бы говорить.
Она помолчала, потом заметила:
— Я сужу о человеке не по успехам. — И прибавила после крошечной паузы: — А если даже так судить… то ведь пошли же вы в шторм спасать нас.
— И что же?
— В конце концов, это тоже достижение.
— Угу. Это вы хорошо сказали, что судите о человеке не по успехам.
— В самом деле так.
— Вы верите, что я люблю вас?
Она молчала, задумавшись. Я шел рядом, смотрел на ее лицо и видел, что она в самом деле размышляет. В такой ситуации думаешь не о том, чтобы быть искренним, главное — найти, что ответить. Я знал это и потому не ждал ответа и все же очень хотел бы услышать его.
Она не сказала ни слова. Мы пересекли сквер, оставили позади гавань, я увидел скамью, сел на нее и сказал:
— И вы садитесь.
— Зачем?
— Затем, что до телефона мы дойдем слишком быстро. А там… бог его знает, что будет. Впрочем, заранее предупреждаю, что буду саботировать поиски вашего судна.
Она взглянула на меня. Сейчас мы впервые глядели друг на друга долго, изучающе, глаза в глаза. Она смотрела без тени улыбки, этот взгляд, я бы сказал, не выражал ничего, — ни чувств, ни оживления, ни гнева, он мог показаться пустым и бессмысленным, если б не был так пристально устремлен на меня и за ним не стояло желание что-то уяснить.