Она замолкла. В аудитории как будто бы исчезло дыхание. Стояла давящая тишина, каждый ушел в свои воспоминания о бесконечных и жутких коридорах.
– И в то же время, – всколыхнула всех профессор, – эта уверенность ничем не подкреплена. Те из вас, кто додумывается в момент улепетывания от опасности во сне оборачиваться или поглядывать на себя со стороны в надежде разглядеть того, кто за ним следует, почти всегда убеждались, что угроза чаще всего размыта, а порой и вовсе неразличима.
И, тем не менее, она везде. Она знает, где вы спрятались, она знает, куда вы побежите потом. Она всегда в движении по направлению к вам. Она всегда немного отстает, но в то же время она всегда почти вас настигает. Мистика? – ухмыльнулась она. – Не думаю. Это состояние, статус которого будет держаться до тех пор, пока во сне надрывается миндалевидное тело.
Заметив неуверенность на лице у некоторых сидящих в зале женщин, она едко добавила:
– Подобное состояние, кстати, можно воссоздать и в жизни. Ученым уже удалось убедиться на живом примере, что искусственная стимуляция этих областей током зарождает в человеке уверенность в неминуемо надвигающейся беде. Так что всем излишне чувствительным барышням стоит взять на заметку, что порой их интуиция – это всего лишь ток, вхолостую выстреливший в соответствующем отделе.
* * *
Я открыл глаза, вынырнув из воспоминаний. Все-таки толковый она преподаватель. Её лекции прямо-таки впечатывались в память. Ни один из её коллег не был способен вызвать у аудитории столь сильный интерес к своему предмету. Да и в целом, остальные преподаватели мне как-то не запоминались. Одни лишь чахлые впечатления, как полузабытый сон. С другой стороны, разве хоть одного из этих скучных и занудных недотеп можно застать в организациях, где промышляют бесчеловечными экспериментами?
Я навострил свое чутье к инородному и тут же вычленил среди информационного шума фигуру своего надсмотрщика. Он спал. Хотя нет, не спал. Опрометчивый вердикт рассеялся как дым от шепотка слабого ветра, в данном случае – от дуновения еле заметной звуковой волны, распространившейся от допотопного телевизора. Мне не было дано увидеть на нем изображение, но это и не было сколько-нибудь важным сейчас. Важным было то, что за происходящим на экране, как оказалось, неотрывно следят, что было заметно по векам охранника, которые, словно бабочки, время от времени порхали, пытаясь стряхнуть с себя пыльцу надвигающегося сна.
В какой-то мере я ему даже помогал. Ведь его организм отчаянно жаждал сна. А раз покидать реальность ему было нельзя, я заставлю его сон самостоятельно прийти к нему в реальность.