– И кинетическую силу, которую они в себе несут, – с умным видом добавил я, решив, что буду теперь по возможности говорить умными словами, блистать всеми своими знаниями, что у меня есть, дабы попытать счастья получить приглашение работать в Айсберге. – Выглядит это, как крайне нестабильное свечение. Яркость постоянно скачет. Да и вообще его существование недолгое. А вот предметы с высокой плотностью, железо там… У него непоколебимое сияние…
Он слушал меня так, будто я декламировал заповеди ветхого завета. Внимал, заглядывал буквально в рот, как если бы намеревался невооруженным глазом рассмотреть мой мозг через евстахиеву трубу.
– Разрази меня гром, – выдохнул он. – Ума не приложу, как тебе это удается. Надеюсь, эту ситуацию мы сегодня проясним.
– А что было в седьмом сейфе?
Нейрохирург лукаво улыбнулся.
– А сам как считаешь? Включи воображение.
– Гм, экранируемая выстилка сейфа изнутри? Молчащая материя? Или, может, ее там не было вообще?
– Молчащая материя? – расхохотался он. – Как это метафорично. Её там почти не было. Крайне низкое давление.
– И только? – разочаровался я. – Но почему же мне не удавалось разглядеть всю эту пустоту изнутри? Я мог охватить лишь снаружи. И то, она как будто выскальзывала из фокуса внимания. Как бы вам объяснить. Это сравнимо со слепым пятном в глазу. Догадываешься о его существовании, опираясь лишь на брешь в своем обзоре. Но конкретно указать его местоположение невозможно. Напоминает выбоину в пространстве, понимаете?
– Да, – пролепетал он, – да, понимаю! Я чувствую, мы близки к какому-то научному прорыву. Обязательно еще поэкспериментируем с разреженной средой.
Мы, наконец, зашли в лифт.
– В других сейфах была различающаяся температурой среда. А шестой был до краев заполнен водой.
– А вот это подлость, – вознегодовал я, – будь там хоть чуть-чуть немного воздуха, и я бы заметил границу.
– Значит, в основном ты ориентируешься по контрастам, – завершил мысль ученый, и мы подошли к охранникам у входа, – дайте нам его сумку.
Один из них, насупившись, полез рукой под стол и извлек оттуда мою сумку.
– Как я потом отсюда выйду? – косо посмотрев через плечо на угрюмых ребят, спросил я, когда мы двинули обратно.
– Не волнуйся, – утешил меня нейрохирург, – камеры уже давно записали твой голос и внесли его в базу данных системы аутентификации.
Но, тем не менее, его ответ был равносилен инъекции с высококонцентрированным разочарованием, которое моментально разнеслось по кровотоку, сделав меня слабым и унылым. Неужели этой девушке больше не суждено меня сопроводить?