— Анджелика, детка, подожди не трогай, я сейчас подойду, и тогда мы поиграем вместе! — Раздался в ответ голос хозяйки спальни.
Но какие тут могут быть ожидания! К комоду был придвинут небольшой пуфик, и он компенсировал недостаток роста юной похитительницы. Маленькие розовые пальчики сомкнулись поперёк туловища статуэтки, фарфоровое сердце которой упало и спряталось в пятках. Девочка спрыгнула с пуфика и, воровато оглядываясь, побежала к двери. Именно то, что она бежала в одну сторону, а глядела в другую, погубило всё дело. Зацепившись посередине комнаты за коврик, малышка споткнулась, взмахнула руками, выпуская из пальцев своё сокровище, и растянулась во весь рост! Анджелика, как пущенный из пращи снаряд вылетела в открытую дверь, сделала один переворот, другой и с размаху приземлилась на ковёр, проехавшись по нему носом!
Охнув, девушка села и потёрла ушибленный нос. Шубка окончательно сползла у неё с плеча, и она подхватила её другой рукой.
(Что это? Я двигаюсь?)
Она резко обернулась и увидела медленно закрывающуюся дверь, за которой виднелось удивленное и перепуганное личико девчушки, поднимающейся с пола. А ещё она видела за дверью такую знакомую спальню бабушки. Своей бабушки. Теперь она по-настоящему узнала это место, ведь смотрела она не с комода!
Анджелика интуитивно рванулась к двери в тот момент, когда та с металлическим щелчком захлопнулась, но тут же остановилась, как вкопанная. Перед ней горела холодным огнём надпись: «СТОЛЕТИЕ».
(Неужели я пробыла за этой дверью сто лет? И это мне не приснилось?) Что-то ей подсказывало, что всё это не сон. Она действительно стала свидетелем истории своей семьи за последнее столетие.
Правда, оценивать всё приходилось с точки зрения фарфоровой статуэтки.
(А что же случилось тогда? Разбила я статуэтку?)
Этого она не помнила, как не помнила и то, была ли тогда наказана за непослушание. Детская память вещь ненадёжная.
Анджелика отдёрнула протянутую к дверной ручке руку и тут же спохватилась — ведь она стоит посреди коридора нагишом! И, хотя здесь по-прежнему никого не было, девушка поспешно натянула на себя своё полотенце и шубку.
Она медленно шагала дальше по коридору, мрачно поглядывая, на двери справа и слева. Желание заходить в другие покои почему-то пропало. Да, дверь с надписью «СТОЛЕТИЕ» оказалась похлеще той, где её лапала ласковая статуя. Теперь она вспомнила, где видела тех, первых хозяев уютной, красивой спальни. Конечно же, в фотоальбоме, который ей показывала бабушка. В старом громадном, тяжёлом фотоальбоме, с полинявшими, пожелтевшими фотографиями, на которые было совсем не интересно смотреть. А вот у бабушки иногда при рассматривании этого альбома стояли в глазах слёзы. Теперь слёзы навернулись на глаза самой Анджелики — она вспомнила тех, с кем провела в спальне долгие и так быстро пролетевшие годы. Предки! Торжественное гремящее слово. Раньше оно так мало говорило девушке, все мысли которой были устремлены в будущее, а теперь вдруг обрело смысл и очертания конкретных людей. Пра-пра-бабушка и пра-пра-дедушка со стороны её родного деда по отцовской линии. А со стороны бабушки? А по материнской линии?