Я чувствовал, что его слова находят значительную поддержку в аудитории, но продолжал защищать универсальные принципы, такие как закон фермы, цельность, умеренность, самодисциплину, верность и ответственность. Я знал, что мои слова не убеждают слушателей и что они считают меня консерватором. Я пытался доказать, что нарушение принципов в том вопросе, о котором говорил мой оппонент, грозит ужасными последствиями. Но студент, возражавший мне, на это не купился. Тогда я напрямую спросил его, что произойдет с человеком, если он по незнанию примет яд. Он ответил, что моя аналогия «притянута за уши» и что я недооцениваю свободу личности.
Я понял, что этот спор нас ни к чему не приведет, и обратился к слушателям с такими словами: «Каждый из нас в глубине души знает правильный ответ на этот вопрос. У всех у нас есть совесть. Мы все всё знаем. И если вы сейчас уделите пару минут на то, чтобы задуматься и внимательно прислушаться к голосу своего сердца, вы узнаете ответ». Многие только посмеялись над этой идеей.
Я отреагировал на насмешку повторным вызовом. Я предложил все же попробовать, добавив, что, если через минуту каждый из них не услышит ответ своей совести на этот вопрос, они вправе выгнать меня, чтобы я больше не занимал их драгоценного времени. Это отрезвило их, и большинство слушателей выразили готовность провести такой эксперимент. Я попросил их успокоиться и не разговаривать, а просто слушать внутренний голос, мысленно задавая себе вопрос: «Является обсуждаемая сегодня тема принципом или нет?»
Первые несколько секунд многие вертели головами, чтобы понять, собираются ли остальные серьезно отнестись к моим словам, но уже через двадцать секунд почти все застыли, напряженно думая и внимая. Многие склонили головы. После минуты молчания, возможно, кому-то показавшейся вечностью, я обратился к студенту, который так убедительно и красноречиво оппонировал мне, и спросил: «Ну что, друг мой, вы услышали — только честно?»
Он ответил спокойно, но откровенно: «Я услышал не то, что говорил».
Я повернулся ко второму несогласному и спросил его, что он услышал.
Тот ответил: «Я не знаю, ничего не могу сказать. Я уже ни в чем не уверен».
Настроение среди слушателей радикально изменилось. Они сдались и притихли. Они сняли глухую оборону и стали более открытыми для обучения.
Такого рода смирение мы переживаем всякий раз, когда приходим к пониманию власти принципов — когда совесть доказывает нам, что вне нас существует независимая от нас универсальная реальность.
Как же развить этот дар совести?