И снова Хам вспылил:
— Сколько можно! Ной, видно, нарочно взял нас с собою, чтобы мы мучились тут! Разве может нормальный человек выдержать эту нескончаемую пытку? Да лучше бы мы погибли со всеми! Сразу, в одночасье. Ведь этому не будет конца — разве вы не видите!
Он был сам не свой, трясся в нервическом напряжении.
— А люди! Вы видели — он не впустил никого! Никого! Он их заставил умирать! Так и мы погибнем! Все! Все до единого!
Его не поддержал никто, но и возражать никто не стал — в словах Хама была и доля горькой правды. Молчание их только прибавляло Хаму храбрости.
— Я ему всё скажу, всё! Пусть знает, что мы не намерены сдаваться, не намерены больше терпеть его прихоти!
И Хам пошел к Ною, оторвал его от чтения великой книги Еноха, которую Ной взял с собою в ковчег, и повторил большинство из того, что говорил остальным. Однако Ной ничего не сказал, он только напомнил сыну, что настала пора кормить животных, и снова углубился в чтение.
— Ах, как благородно! — еще пуще взорвался Хам, выйдя из клетушки Ноя и сильно хлопнув дверью. Ной будто не чувствует смерти! Он безмятежен, он непоколебим, он — читает! Да как в такой час вообще можно читать!
Хам и не заметил, как оказался на третьем ярусе ковчега, там, где пребывали птицы разных семейств.
— И вы спокойны! — закричал, негодуя, Хам. — И вы спокойны! Всё сносите, всё молчите! Радуетесь, что вас взяли с собою? Взяли и кормят?
Хам стал сгонять птиц с жердей.
— Пусть и у вас тут будет кошмар. Пусть и для вас наступит конец света! Мы всё равно все подохнем здесь, как и те, которые остались за стенами этого треклятого ковчега.
Птицы заметались, забились в испуге, натыкаясь на стены, разлетаясь в стороны и сталкиваясь друг с другом. Клесты защелкали, вороны закаркали, орлы закричали во всё горло. Истошные вопли птиц и резкие хлопки их крыльев, казалось, стали соперничать с самой ни на минуту не прекращающейся бурей.
А Хам всё не стихал. Он будто сошел с ума. Он всё носился взад-вперед по ярусу, так, словно стихия бурлила у него внутри.
Услышав взбудораженный, неистовый клекот птиц, заволновались и звери. Переполошенные косули, все дни испуганно жавшиеся к стенам, дернулись в стороны, на кого-то наскочили, кого-то задели копытами. Потревоженный аллигатор злобно щелкнул зубами. Истошно завыла на самой высокой ноте гиена. Люто ощерился и сверкнул налитыми кровью глазами косматый волк. Не выдержал и затрубил громогласно гигантский слон. Рванулся к антилопе разъяренный тигр, прыгнул, впился клыками в её худосочную шею. Всё завертелось, как в кошмарном сне…