И теперь я ощущаю вину за все сочувствие и заботу, которые получала. В связи со всем этим я подумала о тебе и о том, что сама я проявила недостаточно участия, когда ты болела. И сейчас мне стыдно за свои слова.
Я осознала, как ужасно это было, и теперь хорошо понимаю, почему ты разорвала нашу дружбу. Правда понимаю. Как я могла быть такой бесчувственной? Ты страдала, а я злилась, потому что ты часто отменяла наши встречи. Мне очень жаль. Я хотела бы увидеть тебя и извиниться при встрече, Эмили. Возможно, нашу дружбу возобновить и не удастся, но было бы так приятно увидеть тебя снова. Ты сможешь простить меня?
Я буду ждать ответа. Надеюсь, что вы с Майклом здоровы и ваша жизнь благополучна.
С любовью и сожалением,
Я наклеиваю на конверт марку первого класса и бросаю его в почтовый ящик. Дело сделано. И даже если от Эмили не будет ответа, я по крайней мере попыталась.
– Доктор Маккензи готов вас принять, Дженнифер.
Я поднимаюсь по лестнице к кабинету доктора и стучу в дверь.
– Войдите, – приглашает он.
Когда я вхожу, он поднимает взгляд:
– А, Дженнифер, садитесь. Рад вас видеть. Как поживаете?
Я сажусь в кресло, желая, чтобы он поскорее покончил с формальностями. Мне хочется, чтобы он просто отдал мне результаты и я могла бы уйти отсюда.
– Надо сказать, что сейчас мне лучше, чем было.
– Все еще чувствуете недомогание?
– Да.
– Хм… Ну, думаю, я знаю причину, – говорит доктор с несколько взволнованным видом.
– Что же это? – интересуюсь я.
Он неловко кашляет. Я натягиваю рукава своего джемпера едва ли не до самых пальцев.
У меня такое ощущение, будто я сижу в кабинете начальника, в чем-то провинившись по работе.
– Похоже на то, что вы беременны.
Я в ответ захожусь смехом. Это единственная реакция, которую я могу выдать на столь нелепое заявление.
– Не смешите меня. У меня ведь менопауза, забыли?
– У вас пременопауза, Дженнифер, – поправляет доктор. – В это время некоторые женщины становятся особенно фертильными. Так сказать, последний шанс ваших яичников.
– Вы имеете в виду, их последняя шутка.
Я откатываюсь назад на вращающемся кресле, скрипя колесиками, и свешиваю руки за подлокотники. Я просто не знаю, что и думать, после всех этих внезапных новостей.
– Но это невозможно, – я качаю головой. – Думаю, вам все же стоит навести порядок в вашей больнице. Это становится уже смехотворным.
Доктор почесывает верхнюю губу и хмурится.
– Точно? – спрашивает он. – На самом деле невозможно? – Он откидывается назад в кресле. – Ну, я помню, вы говорили, что ни с кем не встречаетесь. Означало ли это, что у вас совсем не было секса?