– Иногда родители-заказчики так смотрят, если детская фотосессия удалась, – кивнул Швед. – Тихая улыбка, изнутри. Бывает. Редко. Очень редко. Потому что мало у кого столько внутреннего тепла есть.
– В беззащитности дело, – сказала Янка. – И того, кто смотрит, и того, на кого. Уровень доверия. Мы не доверяем обычно. Потому теперь такие улыбки только в музее и увидишь. Обычно люди – вон, ржут. Сразу ясно, что всем довольны.
К Мурке из дома пришел кот, лениво развалился под ногами, щекоча теплой шубкой голую лодыжку. Она наклонилась, погладила его, наглую и шелковистую ленивую тварь, жмурящуюся на солнце и громким мурлыканьем извещавшую всю округу, что ему, его величеству коту, жить хорошо:
– Котяра… Красавец… Тоже всем доволен. – Она выпрямилась и посмотрела в медовые глаза Шведа: – А мы? Мы – почему недовольны?
Швед взглянул, усмехнулся.
– Настоящее народное искусство я люблю, – задумчиво сказала Янка. – Любое. Хоть наше, хоть, скажем, марокканское. В нем есть жизнь.
– Когда его немного, конечно, – добавил Швед.
– Да, – подумав, согласилась Янка. – Подлинное народное искусство: ну, прялки всякие расписные, горшки с орнаментом, вышивки – да это просто крик души человеческой из мрака нищеты и невежества. Но вот все эти сегодняшние поделки-подделки… Может, дело в том, что нам противен шаблон? Серийность?
– Мы все созданы по шаблону, – мрачно сказала Мурка. – Ограничение в самом ДНК. Природа выживает по шаблону. Люди не тупые, Швед. У них просто никогда не было шанса делать то, чего бы они хотели делать на самом деле. Потому они ничем и не сделались.
Швед нахмурился:
– Но они даже не ощущают, как рутина перемалывает и поглощает каждый их день!
– Откуда ты знаешь?
– Ты защищаешь дураков, что ли?
– Нет. Но ведь не сам дурак выбрал это – быть дураком. Его таким сделали. Гены и общество. И все, что у него есть – это тоска, – Мурка с трудом подбирала слова, чтоб выразить слишком грустную, слишком взрослую мысль. – Наверно, все люди чувствуют, что их жизнь может быть лучше. Но переход на следующий уровень… Слишком труден. Большинство упирается в потолок и сдается, даже не попытавшись поискать в нем дыру наружу и вверх.
– Я тоже не верю, что люди так уж беспросветно тупы и глупы. Не развиты – это да. Тем сильней их тоска, пожалуй, – задумчиво сказала Янка. – Художник может противопоставить смерти искусство, а чем защитится от нее, скажем, официант, продавец, дворник? Наверно, чем ниже потолок, тем он непреодолимей. Обыкновенных людей только шаблон жизни и утешает: вырасти, жениться, нарожать детей.